Двое (хором). Что же нам делать?
Полковник. Возможно, вас вызовут для дачи ложных показаний.
Двое (по очереди). Вызовут. Показаний.
Полковник. Да. Запоминайте.
Двое в затруднении. Видимо не знают, как запоминать. Из правой кулисы появляется Верочка, останавливается, смотрит на контур, потом подходит к Джибеко, берет его за руку.
Верочка. Что здесь делают эти люди?
Джибеко. Что-то готовят.
Верочка. Кто они?
Джибеко. Полковника ты знаешь, а этих сегодня видела.
Полковник. Позвольте, я объясню. Мы говорим о цветах. Точнее об одном цветке. Еще точнее о трупе цветка. Цветок должен сохранять свежий вид до своего увядания, а данный цветок не сохранил свежего вида, следовательно... (Ждет.)
Верочка вопросительно смотрит на Полковника.
Следовательно, он не сохранил ни свежести, ни вида.
Верочка. То, что вы говорите, тавтология.
Полковник (лукаво). Да? А что такое тавтология?
Верочка. То, что вы говорите.
Полковник. Нет, я не понял, объясните на каком-нибудь примере.
Верочка. Ну, например, масло масляное.
Полковник. Хм. А еще?
Верочка. Ну хорошо. Песня песенная, это тоже тавтология.
Полковник. А роза розовая, это тавтология?
Верочка (уверенно). Конечно.
Полковник. А если не розовая, тогда не тавтология?
Верочка (теряя уверенность). Н... нет.
Полковник. Ну что ж, вот и поговорим о розах, о других, не о розовых, чтобы не было тавтологии. Давайте поговорим об этих (Указывает на розы.) Это вы поставили цветы?
Верочка. Да. Кроме этого. (Показывает пальцем на увядший цветок.) Вы о них собирались говорить?
Полковник. Не обо всех. Только о том цветке, что увял. Ах, он увял!
Верочка. Полковник, вас это так трогает?
Полковник. Еще бы, ведь мы расследуем дело об убийстве.
Верочка. О каком убийстве?
Двое (по очереди). О зверском. О трагическом. Убийстве.
Верочка (растерянно). О зверском?
Двое (хором). О трагическом.
Верочка. Трагическом?
Полковник. Перманентном.
Верочка. И этот контур...
Полковник. Вспомогательный контур. Он нам поможет установить место и положение. Без этого, согласитесь, невозможно.
Верочка. Это я видела. Но где же труп?
Полковник. Вот это мы и хотим узнать. Для начала.
Верочка. Так что, так и не было трупа?
Полковник. Пока не было.
Верочка. Так что же вы все-таки расследуете?
Полковник (в крайнем удивлении). Как что? Я же вам сказал. Убийство.
Верочка. Какое убийство?
Двое (хором). Зверское, трагическое убийство.
Верочка (сердито). Как я понимаю, здесь не было никакого убийства. Если не было трупа…
Полковник. Ну, пока не было.
Верочка. Но ведь это абсурд. Следствие не может предварять преступление, оно расследует уже совершенное преступление.
Полковник (многозначительно). Или совершающееся.
Верочка. Хорошо. Но не предварять же?
Полковник. А это и не значит — предварять. Ведь преступление и расследование суть разные вещи. Во всяком случае, это не одно и то же, согласитесь.
Верочка. Конечно, не одно и то же: сначала преступление, а уже потом расследование.
Полковник. Эк вы! Все у вас на потом. Все откладывать, откладывать до удобного случая, а случай все не представляется. Так и живем. Этак мы никогда ничего не раскроем. Нет, не надо смешивать, не надо все валить в одну кучу: расследование, преступление... Не логичней ли будет предположить, что каждое действие существует само по себе? Так же, как и персонажи. Есть люди, которым хорошо, и люди, которым плохо. Благополучие, радость суть атрибуты одних персонажей, а нищета и страдание — других. Вокруг только маски: Труфальдино, Пьеро, Панталоне кто там еще...
Верочка. Коломбина.
Полковник. Коломбина? (Думает.) Нет, пожалуй, это нам не подходит. Арлекин. Хотя... Может быть, и Коломбина. Посмотрим. (Пауза.) А злодей это тоже маска. Может быть, ему еще только предстоит совершить преступление. Поэтому мы и проводим расследование, как если бы преступление уже состоялось. Впрочем, и сами понятия «уже», «еще» весьма двусмысленны. Что угодно сначала бывает «еще», а потом становится «уже», а на достаточном историческом расстоянии и то, и другое исчезает и возникает данность.