— Смотрите-смотрите, вот он! — зашептал вдруг Михалыч. — Справа угол!
Точно. Из-за угла, направляясь к крыльцу, выходил черный кот.
Да какой там кот — это был настоящий котяра, спиной наверняка достающий мне до колена, а хвостом так вообще, до груди! Видать бабка пичкала котика исключительно натуральными продуктами и без всякой экономии. А может и опыты, какие свои ведьмовские на нем проводила вот и вымахал котик в эдакую зверюгу.
Кот тем временем достиг крыльца, легко запрыгнул на него и усевшись рядом с участковым, вперил злющий взгляд в пленника.
Шамахан вдруг поник головой, опустил плечи и что-то пробормотал. Участковый с бабкой довольно переглянулись и один из стрельцов после кивка Ивашова, перерубил веревку на руках Карабуха.
— Теперь внимательно! — прошептал Калымдай.
Допрос во дворе отделения продолжался, только теперь пленник вскочил с чурбачка и что-то горячо рассказывал, размахивая руками. Он махал руками так натурально, что я чуть не пропустил тот момент, когда он среди взмахов наложил крест на кота. Я затаил дыхание. Ничего! Кот даже не почесался.
Я опять перевел взгляд на шамахана. Он выпрямился, повернулся в нашу сторону, мотнул отрицательно головой и вдруг стащил с себя штаны, изогнулся самым невероятным образом и, укусив себя за хвост, рухнул замертво!
Ротмистр скрипнул зубами:
— Всё, брат, отдыхай теперь. Мы не забудем и не простим.
Михалыч тихо шепнул мне на ухо:
— Самоубился парень.
Ох…
Я сочувствующе положил руку на плечо Калымдая:
— Героем парень погиб. За дело, да и чести не потеряв.
Он кивнул:
— Всё правильно сделал. Его всё равно к царским палачам потащили бы, а от них живыми не уходят. А отбить бы его мы не смогли.
Мы молча отползли на центр чердака и уселись, не глядя друг на друга.
— Ладно, — сказал Калымдай, — с этим делом покончили. Что дальше?
— Дальше — не спешим, Калымдай. Поручение Кощея-батюшки на счет кота мы выполнили, доложу ему сейчас. А пока действуем, как и раньше. Панику насаждаем в городе, а Гороху и участковому дело запутываем. Они уже засуетились, нам теперь только подогревать их время от времени и нужно. А сами будем ждать следующих приказов.
— Понял.
— Поставь тут наблюдателя, пусть глаз с отделения не сводит и чуть что, сразу докладывает.
— Сделаю.
— Мы с Михалычем и Машей пойдем сейчас по городу погуляем, обстановку прощупаем. И всё время держим связь друг с другом.
— Ясно. Вы, Федор Васильевич, будете с дворцом связываться, отойдите от милицейского терема подальше. Бабка может колдовскую вещь учуять.
— Ага, понятно, спасибо. Ну, всё, расходимся.
Было уже около полудня, когда мы вышли на нашу первую вылазку по Лукошкино.
Солнышко пригревало, но в меру, людей на улицах было мало, а какой тут был воздух… По сравнению с моим временем фантастика просто. Если, конечно, вы шли и смотрели под ноги хоть изредка, а не как я, вертя головой во все стороны, как японские туристы на Красной площади. Навозная куча, в которую я гордо вступил, была далеко не единственная на улицах, по которым не только катались на лошадках, но и гоняли коров, как стадами, так и поодиночке. Но надо признаться, хорошего впечатления от этого милого городка у меня не убавилось и я, шаркая подошвой сапога по зарослям травы вдоль заборов, поспешал за моим дедком и моей русифицированной вапмиршей.
Сначала мы нашли подходящий, небольшой заросший лопухами и прочим бурьяном, пустырь, где я связался с Кощеем.
— Алло? Ваше Величество? Алло?
— Чего орёшь-то?
— Не отвлекаю, Ваше Величество?
— Говори.
— Обычный кот у бабки, короче. Здоровая тварь неестественных размеров, но никак не демонических сил. На наложение креста никак он не отреагировал.
— Плохо. Не то чтобы совсем уж плохо, но многое могло проясниться.
— Так точно, Государь. Какие будут приказания?
— Действуйте далее по плану.
— А у нас есть план? — удивился я. — А можно с ним ознакомиться?
— Вноси бардак и панику! — рявкнул Кощей. — И ищи следы присутствия адских сил. Всё, работайте.
И он отключился.
— Ну что там, милок? — подошел Михалыч, стоящий во время разговора на стрёме. — Что Кощей-батюшка сказал?
— Привет тебе передавал, дед. Всё переживал, не намочил ли ты ноги и велел настрого наказать, чтобы шапку одевать не забывал. Звал на чай, а плюшки, сказал, потом выдаст. Каждому персонально.
— Тьфу, на тебя насмешник! А сурьёзно?