Лёгкая вспышка и… темнота.
— Ни фига не видно, деда…
— Так ты колечко своё запусти.
— Что, Федька, — вдруг со стороны послышался тихий хриплый шёпот, — одолел-таки Лиховида, а?
— Ваше Величество? — я поспешно крутанул камень на перстне и камеру залил тусклый свет.
— Моё-моё, — подтвердил царь-батюшка, громыхнув цепями.
Выглядел Кощей мягко говоря — не важно. Распятый на стене, перепутанный цепями, худющий, почерневший и весь в пыли и паутине смотрелся он жутковато, но, тем не менее, был бодр и вполне даже в рассудке:
— Здорово, Михалыч. Попить принёс?
— А как же, батюшка! — засуетился дед, выуживая из безразмерного кошеля ковшик. — На-ка от отпей… Да не спеши ты, ишь носом в воду урылси… Три ведра принесли, небось хватит.
— Ваше Величество, — я шагнул к Кощею, — вы как?
Тот только фыркнул прямо в седьмой ковшик.
— Ясно, пардон. А про Лиховида вы откуда знаете?
— От ты Федька у меня, — Кощей оторвался от воды, — то умный, а то как ляпнешь что, будто из-под хвоста коровы да на землю.
— Да ну вас, Ваше Величество… А всё же?
— У батюшки, где бы он ни был, завсегда мозговое единение со дворцом, — пояснил дед. — Отстань, внучек с расспросами покуда, дай человеку попить спокойно.
— Какой я тебе человек, Михалыч? — снова фыркнул Кощей. — А в корзинке что?
— А мы за вами пришли, — выпалил я. — Сейчас за скелетом назад смотаемся, вместо вас пусть висит, а вы через пять минут уже во дворце будете. Я сейчас Гюнтеру прикажу ванную вам набрать.
— Сам придумал? — недоверчиво хмыкнул царь-батюшка.
— Сам-сам, — вмешался дед. — Ить и славного же ты себе работничка воспитал, батюшка. Героического ума у нас Федька! Весь в меня.
— Ну что есть, то есть, — я скромно шаркнул кроссовком по пыльному каменному полу. — Так что собирайтесь Ваше Величество пока я за скелетом смотаюсь.
— Остынь, Статс-секретарь, — проскрипел Кощей. — Нельзя мне просто так во дворце показываться.
— Так никто же не узнает!
— Узнают. Только я во дворце окажусь, как сразу все, кому надо и кому не надо, меня там почувствуют.
— Блин, — я разочарованно вздохнул. — А такая идея хорошая была…
— Идея хорошая, — кивнул Кощей, прикладываясь к бутылке коньяка, заботливо поднесенной к его губам Михалычем, — только… уффф… А откуда такой коньяк у вас?.. А, ладно, потом разберусь… Только не до конца продумана идея твоя, Федор Васильевич.
— Так я же не знал, — развёл я руками.
— Зато я знаю.
— И что теперь? Так и будете висеть тут, пока не созреете на битву с фон Дракхеном?
— А тебе бы этого и хотелось? — прищурился Кощей. — Понравилось, небось, царствовать, а Федька?
— Да ну его на фиг, это царствование, — честно ответил я. — Мне кроме моей Канцелярии, ничего больше не надо.
— Моей.
— А?
— Моей, говорю, Канцелярии, — ворчливо пояснил царь-батюшка.
— А, ну да, ну да. Вашей, конечно… И всё же, Ваше Величество, вот хоть сгущенки мне не давайте больше, а не верю я, что у вас никаких уловок на этот счёт не заготовлено.
— Молодец, Фёдор, — хмыкнул Кощей. — Не зря я тебя к себе взял. Есть одна идея, да только весь расчет у меня на Лиховида был, а ты его и того… Устранил.
— А что еще оставалось, Ваше Величество? — пожал я плечами. — А что за расчет?
— Отсидеться во дворце, да только не открыто, а в защищенных палатах. В библиотеке, например, да хоть в галерее. Там, где не шастает никто.
— А защита?..
— Колдунская, — кивнул Кощей. — Теперь и не знаю, кто такое сделать может…
— Батюшка, — влез Михалыч, — так Лиховид-то не помер, паскудник, а в заточении у нас. Нешто его заставить нельзя?
— Не знаю, Михалыч, — вздохнул Кощей. — Кабы я его за гузку потряс, то и был бы толк. Но нельзя мне во дворец. А его сюда нельзя — без шума не обойдётся, тут-то охрана и набежит.
— Ну, мы попробуем, Ваше Величество, — предложил я. — А он в курсе, как и что?
— Обговаривали с ним, — кивнул Кощей. — Еще весной.
— Тогда ждите, Ваше Величество, мы постараемся побыстрее. Не надо ли вам чего пока мы Лиховида обрабатывать будем?
— Скоморохов для души, да десяток прынцесс покрасивше — для тела, — фыркнул Кощей.
Организационно-технические мероприятия, обеспечивающие проведение праздника, или Тяжело быть царём
Я задумчиво сидел за компом, а бесенята, устроившись на спинке кресла за моей головой, сочувствующе вздыхали и разглядывали строки на мониторе. Нет, это они не мне сочувствовали — друг другу. Как же, согнали маленьких, мультики выключили, да ещё и любимое кресло заняли. А вот такая жизнь. Пускай с детства приучаются к несовершенству мира.