Пардон, увлёкся. Дальше — это личное. Если уж очень интересно — можете сами додумать, я не против. Хотя всё равно фантазии не хватит, настолько хорошо мне было с Варюшей.
Когда через полчасика она лежала рядом, положив голову мне на грудь и легонько царапая меня ноготками, то вдруг вздохнула:
— Нехорошо, Федь…
— Тебе было плохо, Варюш? — забеспокоился я.
— Нехорошо во грехе жить.
— Да разве любовь — это грех?
— Любовь-то не грех. А вот то, что ты, обольститель сатанинский со мной тут только что вытворял — точно грех.
— А мне показалось — тебе понравилось… Ой! Не щипайся!
— Я и укусить могу. А только нельзя так дальше…
— Как это — нельзя? Ты о чем, Варь?
— А ты забыл разве, что по весне мне Горох обещал мужа найти роду боярского, чтобы мы ему слуг верных понарожали побольше.
— Хрен им. И мужу и Гороху.
— Тю на тебя… Хрен-то хрен, да только я — слуга царю нашему батюшке и слушаться его должна.
— Ну, давай тогда поженимся и всех делов.
— Как у тебя всё просто… А жить где будем? У Кощея во дворце?
— Почему бы и нет?
— А детишек, — она покраснела, — тоже у Кощея воспитывать будем?
Вот почему женщины не могут без заморочек? Обязательно какие-то проблемы придумывают… Ничего мы конечно, в этот раз не решили, но хоть и не поругались уже хорошо.
Когда мы сидели в знакомой мне горенке и неспешно уминали большую ватрушку, честно разрезанную пополам, я обратил внимание на необычное оживление под окнами.
— Да это дружок твой, Никита, новую забаву придумал, — отмахнулась Варя. — Как-то по-басурмански называется… забыла. Здоровые мужики с клюками в руках по льду чурку березовую гоняют.
— Хоккей, что ли?
— Во-во, именно это слово, прости меня господи. Весь город ходуном ходит, куда не выйдешь — одни только и разговоры об ентой забаве.
— Да? Весь город, говоришь? Варюш я на секундочку выйду, поговорить надо кое с кем.
Вот тут я тоже немного пояснить должен, уж пардон. Те из вас, которые читали мои ранние отчеты, конечно в курсе нашей булавочной связи, а вот те, кому только сейчас повезло приобщиться к моим хроникам, коротко расскажу. У каждого из сотрудников Канцелярии торчит в воротнике по специальной булавке — говорушка по-нашему. Тут всё просто: берется зелье колдовское и капается им на обычную булавку. Можно вызвать для разговора любого у кого такая же есть, а можно и конференц-связь устроить между несколькими собеседниками. Голос слышится прямо в голове и никто подслушать не может пусть вы хоть среди толпы стоите. А то, что вы среди толпы сам с собой разговариваете… Ну, может, сумасшедший, кому какое дело? Расстояние приличное. Хотя я вам уже рассказывал о наших расстояниях. От Лысой горы до Лукошкино без проблем добивает, а вот до Урала, например, уже нет.
Вот и сейчас, выйдя за дверь, я дважды сжал головку булавки пальцами и тихо сказал:
— Аристофан.
Никаких, гудков в голове, конечно, не было, как и голоса оператора, зато возник голос моего беса:
— Это… босс?
— Аристофан, собирайся и дуй сюда в Лукошкино. Как на Колокольную площадь прибудешь — свяжись со мной, понял?
— Без базара, босс. Пацанов взять?
— Пока не надо. Если что — потом высвистаешь.
Вернувшись в горницу, я с сожалением развел руками:
— Дела, Варюш, надо идти. Гони свою Пелагею от моего Михалыча, да будем собираться.
— Что, вот прямо сейчас-сейчас? И минуточки еще не побудешь?
— Минуточку — побуду, — засмеялся я.
— А что стоишь тогда? Давай, целуй! Вот же настырный Федька ты у меня… м-м-м…
Через полчасика мы с дедом с сожалением покинули терем и дед, напяливая посильнее шапку на голову, проворчал:
— Ну что енто у тебя, Федька, вечно спешка в самый неподходящий момент? Я только Пелагеюшку свою ка-а-ак разверну, да ка-а-ак…
— Не надо подробностей! — перебил я. Мне только баек про утехи этих престарелых любовничков и не хватало. — Дело, деда, превыше всего! Сейчас расскажу, только Аристофана дождемся.
— Тут я, босс, в натуре, — произнес невзрачный низенький мужичок, подбредая по сугробам к нам.
Бесы, они тоже личину менять могут. Да и вообще — многое, что могут.
— Ага, отлично. Слушайте. Тут участковый Лукошкино подсадил на спортивную игру — хоккей называется. Бегают по льду мужики с клюшками, ну это палки такие изогнутые и стараются маленький чурбачок в маленькие же ворота загнать. Короче, правила нам без надобности, а вот народ тут с азартом такое развлечение воспринял.