— А потому что, мужики — все глупые, — хихикнула Варя.
— Давай, внучка, — кивнул Михалыч. — Бей, круши! Вырезай под корень всё наше племя! Да и сами корни отчекрыживай… под корень. Тьфу, ты! Бежим отседова, внучек, места тут видать заколдованные супротив мужиков! И слова сказать нормально не получаетси!
Спасла нас с дедом бутылка водки с царских заводов, выставленная перед нами хихикающей Варей.
Выпив, я обрёл наконец-то ясность мысли и связанность речи:
— Я, дед, т-т-тебе точно говорю! Женская магия она накапливается, консу… консолидируется… вот же словечко, а? А п-п-потом, ка-а-ак вдарит по нам, мужикам! Наливай! Давай, деда — за нас, вдаренных, но гордых мужиков!
— Давай, внучек… Ох, хороша, зараза!.. А пойдем, внучек на базар? Собачку купим. Будет нам дворец сторожить, на Гюнтера гавкать… Наливай, внучек… Как закончилась? Уже вторая? Щаз сделаем, только, тс-с-с… Вну-у-учка! Варварушка, организуй-ка, девонька нам еще бутылочку!
Помню, что Варя с Тамаркой всё подсовывали нам вареники и хоть не ругались, но смотрели без душевной теплоты. Потом тётка Пелагея унесла куда-то деда под мышкой. А я, ощутив внезапное понимание всего и вся, допил водку прямо из бутылки, подмигнул мирозданию и… всё. Больше ничего не помню.
Разбудил меня Дизель.
Гад! Зараза! Сволочь! Убью! Вот выздоровею и убью, честное слово. И Кощея убью, который Дизеля запрограммировал в шесть утра меня будить. И вообще — всех убью… Ой, как плохо-то мне…
В спальню вошел до неприличия бодрый Михалыч:
— Живой внучек?
— Деда… а что это вчера было? Сидели, разговаривали и вдруг — водка и понеслось… Я там ничего не натворил? А домой мы как попали? Ох…
Очень это не характерно для меня вот так напиваться. Нет, в хорошей компании, по предварительной договорённости, я очень даже люблю посидеть, о политике, компьютерах поболтать, но вот так спонтанно, да в зюзю…
— Магия енто женская, — авторитетно пояснил дед. — Сиречь — колдунство Евино. Бабам-то, внучек, от рождения такая сила дана — над мужиками верховодить.
— Как это?
— А тут всё просто, внучек. Где разумом мужика не осилить, там баба языком одолевает.
— Что за намёки пошлые?
— Да тьфу на тебя, внучек, совсем мозги от пьянки повернулися… Помнишь как мы вчера у девок всё выспрашивали, а потом все мысли у нас наизнанку повывернуло?
— Ну да, было что-то такое.
— Вот енто она и есть — магия.
— Ой, даже вдумываться не хочу, на слово поверю… Деда, а дай водички, а?
— У меня кой-чё получше есть, — дед показал мне склянку с тёмной жидкостью.
— Не-не, — слабо запротестовал я. — Сам пей эту отраву.
— А я и выпил, внучек.
Да кто бы сомневался. Дед постоянно с похмелья этим зельем лечится. Глотнёт залпом, заискрит как бенгальский огонь, потом вспышка и дед уже как огурчик и вовсе не тот, что зеленый и в пупырышках. Только по мне — лучше вообще не пить, чем ядами колдовскими лечиться.
— Ну и на здоровье, деда, а мне водички-то дай.
— Держи, внучек, — дед внезапно ткнул меня пальцем в живот.
Едва я распахнул рот, чтобы обложить его матом, как Михалыч ловко опрокинул в меня содержимое склянки.
Вкус, запах… Ну как вылизать лабораторию сумасшедшего алхимика. А ощущения… Не доводилось побывать в трансформаторной будке во время землетрясения? И мне тоже, но теперь я отлично это представляю. А потом я взорвался. Просто разлетелся на молекулы, но слава всем богам — тут же снова стал цельным. А похмелья — как ни бывало! В моё бы время такое зелье — озолотился бы.
— Михалыч, спасибо, конечно, — вздохнул я, — только, пожалуйста, не пичкай меня больше этой гадостью.
— Главное — результат! — дед важно поднял вверх палец.
— А как мы домой попали?
— Да енто мамзель твоя Машу позвала, она нас Шмат-разумом и перебросила.
— Ну, хоть так…
— Силь ву пле, господа, — раздался Машин голос из-за стены.
Угу, вампирскому слуху любой шпион обзавидуется.
— Машуль! — повысил я голос. — Мы там ничего не натворили?
Дверь в мою спальню отворилась и Маша задумчиво спросила:
— Перевернутые лотки на базаре считать за творение? Немного, штук пятьдесят.
— Та-ак… Еще что?
— Да так, мсье Теодор, ничего особенного, всё как всегда. Сорванный колокол с Андреевской церкви, перелом рук и ног у хозяина трактира "Пьяная мышь", после того как он вам отказался наливать в долг. Выбитые ворота в Немецкой слободе — наверное, меня искали — собутыльников вам мало было, не считая той полсотни мужиков, которые за вами попятам ходили. Дедушка Михалыч поймал собачку и вы все повели её на Лялину улицу с девицами местными знакомиться.