— Ну-ка, ну-ка, — Агриппина Падловна сосредоточенно ворошила какие-то ведомости. — Двадцать червонцев у него оклад… Угу… Да ишо за звание положено…
— За медали и ордена еще можно доплату назначить, — с надеждой пискнул я. — У полковника их много, даже на спине в два ряда висят.
Дед облегченно вздохнул и кивнул мне мол, вылезай, внучек, самое страшное уже позади.
А можно я еще тут немного посижу?
Дверь в бухгалтерию открылась и к нам вошел Гюнтер с подносом, на котором стояли стаканы и бутылка коньяка. Ладно, пусть пока живёт, потом убью. Я откупорил бутылку, а Аристофан, не открывая глаз, повёл в воздухе пяточком и пополз к столу.
— А всё равно не гоже так делать-то, Федька, — проворчала главбухша, когда о минувшем погроме напоминала только здоровенная шишка между рожек беса, да моя щека и лоб, заляпанные чернилами. — Через мою-то голову такие решения принимать.
— Больше не повторится, Агриппина Падловна, хоть убейте, — искренне заверил я. На фиг надо еще раз в такую авантюру влезать. — Мы же как лучше хотели…
— Калымдай — мужик правильный, — заверил Михалыч. — Солидный, степенный, не кобель какой-нить. Будет твоей Тамарке счастье, а тебе — куча внучат.
— Материальную помощь молодой семье организуем, — вставил я. — Сегодня же Указ напишу о повышении роли материнства и ускорении демографического процесса в локальном масштабе.
— Хрен с вами, — вздохнула главбух, — а где же молодые? Почему в ножки мне не кинулись, благословения не попросили?
— На жутко смертельном задании они, Падловна, — пояснил Михалыч, — ажно в самом Китае. Только они еще про женитьбу-то и не знают. А мы вот сватами к тебе заявилися.
— Типа того, — подтвердил Аристофан, стоя на коленях около стола и опрокидывая второй стакан. — Типа, мы — купец, а у тебя — товар… Или как там в натуре правильно, босс?
— Обойдёмся и без этих пережитков прошлого, — заявил я. — Мы — люди деловые, времени на ненужные обряды у нас нет, да и денег тоже. Лучше лишний подарок молодым купим, чем неделю друг к другу пьяными толпами ходить с выкупами и прочими глупостями.
— И то верно, — пробасила грозная кикимора. — Лучше — подарок.
— Не обидим, — подтвердил я. — Свои же, не чужие. Вы бы сами, Агриппина Падловна прикинули, что молодым в хозяйстве надо, да и провели бы по соответствующей статье расходов. Ой, да мне ли вас учить?
— Сделаем, — кивнула главбух. — Не обидим кровинушек наших.
Хана казне.
— Агриппина Падловна, а мы тут в тупике оказались. Вы у нас самая мудрая во дворце, ну посоветуйте, как намекнуть этой парочке о свадьбе?
— Чавой-та намекнуть? — удивилась она. — Обженить их, да и всех делов. Ентот кобель с моей Тамаркой наедине где-то шляется? Вот и дорога ему теперь, либо под венец, либо в чисто поле на расстрел.
— Повесить еще можно в натуре, — внес конструктивное предложение Аристофан.
— Можно и повесить, — одобрительно кивнула кикимора. — Там разберёмси, как возвернутся.
— Никого мы расстреливать и вешать не будем, — категорически заявил я.
— Удавим на фиг, босс? — предложил бес.
— Заткнись и пей, — прошипел я и повернулся к бухгалтерше. — Агриппина Падловна, тогда мы вам и поручим объявить молодым о свадьбе, да? Как самому уважаемому нашему работнику, а к тому же — и ближайшей родственницы невесты.
— Ужо я им объявлю, — кивнула она, а я вдруг сильно посочувствовал Калымдаю. Ладно, он у нас крутой военный спец. Не отобьётся, так убежит. Зря, что ли зарядку каждое утро делает?
Царские хлопоты, или Без проблем скучно
Мы с Михалычем стояли у ворот, запрокинув головы, а дед — и бороду и наблюдали, как сводные бригады бесов и скелетов, подымают на канатах огромную ёлку.
— Уронят, паразиты, точно уронят, — проворчал дед.
— Не уронят, — успокоил я. — Паразиты у нас сильные, откормленные. Им еще и по ведру самогона на бригаду пообещали.
— Ну, разве что самогону… Виторамус, ну что ты там резвишься? Давай ужо скорее — сейчас ёлку подымут!
— Скользко, господин Михалыч, — пропыхтел кладовщик, в очередной раз, скатываясь со склона нам под ноги. — Еще и держалка мешает…
— Машуль, — повернулся я ёжившейся от холода вампирше, — поможешь?
— Кружка сгущенки.
— Угу.
Маша скинула шубу, распахнула крылья и мгновенно вознесла Виторамуса на вершину горы, аки орлица кабанчика своим голодным птенчикам.
— Бр-р-р… — вернулась она к нам. — Там наверху ужасный ветер, Теодор. Пойду на кухню греться.
Ага. Пирожками.