— И я принёс бы, — обиделся Михалыч.
— Не сейчас, деда, ладно? Хочу полковника нашего официально встретить.
— Эх, Федор Васильевич… — протянул Калымдай, опускаясь на лавку.
Мы опрокинули сразу по стакану, захрустели огурчиком, так и не глядя друг на друга, а я пощелкал пальцами мол, Гюнтер, голубчик, сгоняй еще за одной бутылкой.
Голубчик убежал на кухню, а я повернулся к полковнику:
— Я же, как лучше хочу.
— Угу.
— Тамарка по тебе убивается…
— С Тамаркой я сам разберусь.
— Ага.
— Угу.
Вот и поговорили. Налили, выпили, закусили. А вот, ветчина мне всё же больше сала нравится. Я уж не говорю про сгущенку.
— Знаешь, Калымдай, а давай по-простому. Нравится тебе Тамарка?
— Ну.
— Ну а чего, тогда?
— А ничего.
— Угу.
— Ага.
Содержательно.
— Ну и женись, фига там, — я разлил по стаканам. — Гюнтер, ну куда ты смотришь? Заканчивается бутылка, каждый раз напоминать надо? Царь я, блин, или не царь?
— Царь, блин, — вздохнул Гюнтер и ушел на кухню.
Завидно ему, что ли? Так мне не жалко — я и ему налью.
— Деда, вот скажи… А ты почему не пьёшь? Брезгуешь с нами выпить? Так неси стакан!.. Нет, ну ты глянь, Калымдай на этого старого эпикурейца — компания ему не подходит видать, бороду от нас воротит!.. Эх, жизнь… А вот ты, Калымдай, братан, ну вот чего ты на меня накинулся? Я разве чего плохого придумал? Женись, дружище, дело тебе говорю! А там и мы с Варей обженимся, будем семьями дружить…
— Эх, Федор, блин, Васильевич… Да разе я против?..
— Ну а чего тогда?
— Да нельзя же так — из-за спины действовать, Федор Васильевич!
— Во благо, — я поднял вверх палец, — можно. Гюнтер… вот же имечко… наливай! И себе плесни, не побрезгуй. Во. Ну, за дам!
Мы пойдём другим путём, или Гениальность — это навсегда
Разбудил меня Дизель. Кто бы сомневался. Ой-ёй… Это же сколько мы вчера выпили? Судя по разламывающейся голове, дрожащим рукам и пустыне Гоби во рту — много. Ну, вот зачем, а? Хотя, с другой стороны, вон как с Калымдаем вопрос хорошо решился. И не в обиде никто. Кажется. И на свадьбу он согласился и… Ой, мы же вчера еще к Агриппине Падловне пошли, официально руку и сердце Тамаркины просить… Нет, это они пошли, а меня несли рыцари-зомби. Ага, точно, так всё прикольно раскачивалось и пол и стены… А тошнило меня потом где? А, не важно.
— Очухалси? — в спальню вошёл дед. — И чего же ты так вчера нажралси-то, а внучек?
— Антипохмелин принёс?
— А кто мне давеча зарекалси, ни капли больше зелья колдунского? — хмыкнул дед, выуживая из кошеля заветную склянку.
— Ой, дед, потом с моральными нотациями, ладно? Ну, давай-давай уже…
Свет, искры, взрыв локального масштаба и Моё Величество ощупывается себя и довольно улыбается. Классное средство! Но теперь уже — точно в последний раз.
— Деда, а что там у бухгалтерши вчера было? А то я подзабыл маленько — всё дела, дела…
— Иди ополоснись, внучек, да за стол, — зашаркал в кабинет дед. — Там и поговорим.
Завтрак сегодня был умеренный, но вполне себе такой питательный. Яичница с ветчиной, отварная картошка с зеленью и маслом, пара запечённых куриных окорочков, солёные помидоры, лопающиеся и истекающие соком, стоит только надкусить кожуру, ну и там, уже на закуску — бутерброды, немного жареной рыбы и всякая прочая мелочь. Наших никого не было, и я спокойно принялся за десерт. В кои-то веки не надо оглядываться по сторонам — как бы кто не увёл из-под носа сгущенку.
— Ну, давай, деда, рассказывай, чем вчера поход в бухгалтерию закончился.
— А свадебкой и закончилси, внучек.
— В смысле? Уже обженили их? Надеюсь, Тамарку с Агриппиной Падловной не перепутали?
— Ну тебя, Федька… Лишь бы ехидничать, да к словам цеплятси. Вот не дам больше оладиков!
— Правильно. Худеть буду.
— Я тебе похудею! Ешь давай!
Оказывается вчера всё прошло хорошо. Калымдай кинулся в ножки бухгалтерши, хотя я лично думаю, что просто упал от избытка чувств и алкоголя. Дед забил ей голову народными прибаутками соответствующими моменту, бухгалтерша и согласилась. Так сопротивлялась, угу, так сопротивлялась… Уговорили всё-таки.
— А когда свадьбу решили провести, деда?
— Да как ты решишь, внучек, так и обженим их.
— Нет уж, за Калымдая я больше решать не буду. Кстати, а где он?
— Да опять своих убивцев вокруг Лысой горы гоняет, — хмыкнул дед. — Позвать что ли?
— Сам придёт, — отмахнулся я. — Сейчас сгущенку учует и сразу же…