Михалыч всплеснув руками, опять нырнул в мешок, но тут же появился обратно с зеркальцем в руке.
— Здравствуйте, Ваше Величество.
— А, вижу тебя теперь… Ну, Федор, вовремя ты меня предупредил. И правда, гости ко мне прилетали.
— Да вы что?! Смелые какие оказывается.
— Наглые, — отрезал Кощей, но тут же захихикал. — Встретил я дорогих гостей как положено!
— Они хоть живы, Ваше Величество?
— Живы. А зря. Я не стал им мешать, как мы вчера с тобой договаривались. Затаился.
— А что им надо было от вас?
— Переворошили всё у меня в кабинете, бумаги с тайными планами, что я специально на видном месте оставил, спёрли.
— Надо же…
— А бабка еще с котлом мне намудрила. Я к их приходу залил всякой гадости в него, помоев плеснул, зелья, какого не жалко накидал, а Яга как увидела котел на огне, да как стала вокруг него прыгать, пытаясь разгадать, что же там! — Кощей залился хриплым смехом. — И не поверишь, Федька, разгадала-таки! С умным видом битых полчаса втолковывала участковому, какое я злодейское зелье сварил да как его испортить надобно.
Мы дружно захихикали.
— А этот аспид участковый, чуть моё зеркало дальневидное не разбил, — пожаловался Кощей. — Я как раз, приняв позу самую зловещую, по зеркалу требовал показать то Лукошкино, то Орду, а под конец еще и караван мельком обозначил. Никитка этот, как увидел и давай пакостить, едва-едва успел я зеркало подхватить.
— Вредитель какой.
— Истинно.
— А что за караван, Ваше Величество?
— А я разве не говорил? Опять склероз разыгрался, пора снова на воды в Баден-Баден…
— Ну что вы, Ваше Величество, вы у нас еще хоть куда! Так что за караван там?
— Караван? Какой караван? Ах, да. Я пока Орду не трогаю, но чтобы Горох не скучал, пару недель назад отправил караван на Лукошкино, послезавтра должны будут подойти к вам. Я велел караван снарядить нарочито подозрительным, чтобы шамаханами от него за версту несло.
— Не пойму что-то гениального замысла, Ваше Величество. Просветите, а?
— Ну, Федор Васильевич… — Кощей развел руками. — А самому подумать? Ладно, время дорого, расскажу. Идет караван в пятьдесят человек да четверо караванщиков. Всё как обычно, только везут они здоровенные ящики, в которых можно хоть оружие спрятать, хоть самих шамаханов.
— А, вроде как диверсионный отряд для нападения на город изнутри?
— Точно. Вот и посмотрим, как Горох засуетится, да что делать будет.
— Так он наверняка впустит их в город, запрёт войсками в узких улочках да побьёт караван.
— Вот и я на это рассчитываю, — кивнул Кощей. — Тогда, надеюсь, этот пьянчуга Горох наконец-то поймёт, что это уже не шуточки и что я вполне серьёзно атаковать город собираюсь.
— Понятно. А не жалко своих шамаханов под пищали стрелецкие подставлять?
— Там моих шамаханов, — хмыкнул Кощей, — только четыре караванщика. А остальных наняли из каких-то южных земель людишек. То ли таджиков каких-то иранских, то ли вообще хазаров каких, я и не интересовался, да и какая разница?
— Ну, всё равно жалко.
— Да не побьют их. В плен возьмут и всех делов. А наших потом выкупим или обменяем, обычное дело. Да что ты за них так переживаешь как за меня, любимого?
— Да не ничего, это я так. И чем всё закончилось с вашими гостями-то?
— Да ничем. Улетели они обратно очень гордые собой, что Великому Кощею хвост накрутили да планы его тайные выведали.
Кощей снова захихикал, а потом быстро распрощался, отметив, что ждать участкового назад надо к вечеру.
— Дела… — протянул Михалыч, пряча зеркало.
— Да вроде нормально пока всё идёт. Маша, так что там у тебя?
— Я тут подумала, раз с немецкой кирхой такая сплошная мистерия, то, возможно, следует мне повидаться с немецким аббатом и попытаться разведать обстановку?
— Ну-у… — протянул я, — идея в принципе хорошая, только как ты собираешься подобраться к этому попу? Скажешь, что моя невеста и тоже хочешь в католичество перейти? Да и с чего он тебе рассказывать свои тайные дела будет?
Маша улыбнулась:
— Нет, мон ами Теодор, я явлюсь ему в своем облике натурель.
— Голышом, что ли?
— Давай жги, девка!
— Фи на вас. В естественном своём виде.
— Вампиршей?! — охнули мы хором с Михалычем.
— Пуркуа па? — пожала плечиками Маша. — Выдам себя за представителя адских сил.
— Хм… Если поп тут ни при чем, то он тут же за ведром святой воды побежит, а если замешан в заговоре…
— То сочтёт Машеньку посланницей ада и может разоткровенничаться, — закончил дед.