Нет уж, сами идите отговаривать.
— А я тебе оладиков напеку, внучек. Со сгущенкой!
— На поминки? Сам кушай деда, а я не пойду… Аристофан, хочешь самогону?
— Не пойду, босс, даже не проси в натуре.
— Ну и я не пойду.
Всё, тупик.
— А енто чё такое-то?! — влетела в Канцелярию Елька и запрыгала на месте от возбуждения. — А я Гюнтера сейчас встретила! А он говорит мол, всё говорит! Мол не будет свадьбы! А это как так?! А как же я тогда замуж выйду, поперёд Тамарки?! Давайте свадьбу!
— У-у-у… — тихо взвыл я. Нам еще только этого голосящего кошмара не хватало.
— На-ка, внучка котлету, вмешался Михалыч. — Пожуй, родимая, только не ори тут.
— О! Елька, а давай ты к тётушке сходишь? — оживился я. — Там-то и вопрос пустяшный — надо свадьбу по нашему сценарию провести, а не по бухгалтерскому.
Елька выплюнула откушенный кусок котлеты, аккуратно положила его в центр стола, скрутила нам фигу и смылась. Дисциплинка, однако. Царю в его собственном кабинете фиги крутят, ну что это такое? А может упиться в хлам? И пусть тогда без меня разбираются.
Пораженческое настроение прервал Гюнтер:
— Ваше Величество, Его Величество требуют Ваше Величество на срочную аудиенцию.
— Развели величеств… — раздраженно пробормотал дед. — Вставай, Федька, чего расселся? Давай-давай, Величество, шагай к другому Величеству!
Да с удовольствием. Лучше к Кощею в пасть, чем к Агриппине Падловне в лапы.
Дверь в библиотеку распахнулась, едва мы с дедом подошли к ней. Не-а это не нас тут так встречают. Просто фиолетовый Емельяныч придерживал щупальцем дверь, пока пара скелетов выносила разрубленного на три части монстрика. Вернулся царь-батюшка и сразу в труды и заботы окунулся, неугомонный наш.
— Его Величество… — торжественно начал дворецкий, распахивая дверь в соляную комнату.
— Да ладно, Гюнтер, — перебил его я. — И так всё понятно.
— Протокол, Ваше Величество, — вздохнул он, но посторонился, пропуская нас внутрь.
Царь-батюшка стояли посреди кабинета, с удовлетворением рассматривая лезвие длинного черного меча.
— А Федька! Здорово, Михалыч. Ну, присаживайтесь смутьяны, али сразу на колени падайте чтобы головы вам смахнуть сподручней было.
— И вам не хворать, Ваше Величество, — я подвинул стул поближе к столу и со вздохом опустился на него. — А чего это вдруг мы смутьяны?
— А вот это мы сейчас и выясним, — Кощей обошел стол и уселся в кресло. — И чего, и почему, и как вы вообще до бунта докатились.
— А у нас бунт? — удивился я. — Михалыч? Ты что-нибудь заметил?
— Ну что ты к словам придираешься, внучек? Неуважение царю высказываешь. Сказали тебе — бунт, вот и не противьси. Мало ли какая вожжа царю-батюшке под хвост попала.
— Спасибо, Михалыч, — хмыкнул Кощей. — Что у вас там за свадьба такая, что всю Лысую гору с утра трясёт?
— Не пойду! — категорически заявил Кощей. — Лучше сразу здесь прибейте.
— Ну, Ваше Величество, — заныл я. — Ну вникните в проблему. Ну а кому еще идти кроме вас? На вас-то она руку не подымет…
— Угу, не подымет… — Кощей почесал лоб. — А чего Калымдай не сходит? Или, вон, Аристофана зашли, а я ему от щедрот наших ведро самогона презентую.
Отвечать необходимости не было — разговор шел по кругу уже час.
— Вурдалачку свою пошли, Федька, — в десятый раз предложил царь-батюшка. — Она же живучая, зараза.
— Не пойдет она, — в десятый раз вздохнул Михалыч. — Самому придётся, Кощеюшка…
— Не пойду.
— Ну, хорошо, — я поднялся. — Давайте втроём пойдём. Решать-то вопрос всё равно надо.
Кощей помолчал немного и тоже поднялся:
— А пойдём. Только рыцарей моих с собой захватим.
Рыцари-зомби, кстати теперь разделились на два отряда: двадцатка охраняла царя-батюшку, а десяток сторожил меня. Чтобы не убежал. Чёрный юмор. Самому смешно. Угу.
А идти никуда и не пришлось. Дверь распахнулась и в кабинет вначале влетел Гюнтер, потом два часовых рыцаря, а вслед за ними уже вплыла с грацией сибирского мамонта, наша незабвенная главбухша.
— Вашество, — кивнула она Кощею, — Федька, Михалыч. — Бухгалтерша развернулась к нам необъятной кормой, склонилась над фон Дракхеном и засюсюкала: — А кто енто у нас такой маленький? А кто енто у нас такой хорошенький? А ну-ка, скотинка, посмотри, что тебе тётя Граппа принесла! — она запустила руку в необъятное декольте и, выудив большую кость, помахала ею над распахнутой пастью змеепингвина: — А ну-ка, животинка, скажи тёте "Гав!"