Фон Дракхен молчал, провожая взглядом летающую над ним кость.
— А кто будет упрямиться, — не отставала он него бухгалтерша, — того тётя сначала по попе отшлёпает, а потом и из ведомости на довольствие вычеркнет. Ну, змеиная твоя мордашка, скажи "Гав!"
— Гав, — покорно пропищал фон Дракхен, не сводя взгляда с косточки.
— Хорошая собачка, — кивнула главбух и, отдав ему кость, развернулась к нам.
Мой выход.
— Агриппина Падловна, это вы?! Не узнал — богатой будете! А я смотрю — дама какая-то жутко симпатичная, да вроде знакомая… А-а-а, понял — вы опять похудели? Действительно, не узнать. Эдак неделька-другая и придётся к вам специального слугу приставить, чтобы объяснял встречным придворным кто вы такая. Разоримся мы на вас, Агриппина Падловна. Но красота того стоит!
Уф-ф-ф… Я мысленно показал Кощею язык. Если что — теперь меня убьют последним.
Главбухша кокетливо опустила маленькие глазки, заулыбалась, но скоро опомнилась и грохнула толстой папкой о стол:
— Вызывал, батюшка? Пошто старую женщину гоняешь через весь дворец?
— Это вы — старая?! — взвился я, но меня перебил Кощей, бросив на меня недовольный взгляд:
— Что ты, Агриппинушка, никто тебя не вызывал, мы вот как раз сами собирались к тебе сходить.
— А мне Машка Федькина сказала, что зовёшь мол, отчёт за время Федькиного царствования предоставить.
Ну, Маша, фиг тебе, а не мешок яблок. Правильно я с ним время тянул, теперь ни за что не отдам!
— А, кстати, — оживился царь-батюшка, — ну-ка расскажи мне, как Федька чуть моё царство по миру не пустил. Как он тут премии себе да дружкам своим выписывал, как денежки мои проматывал без счёта.
— Тебе в цифрах, Вашество или коротко? — бухгалтерша открыла папку и взяла верхний листочек.
— Давай коротко. В цифрах подробно озвучим, когда приговор ему объявлять будем.
— Ну ежели коротко… — Агриппина Падловна прищурилась, разглядывая цифры на листе, — то если приход за время Федькиного правления считать за сто процентов, то расходы составили одну тысячную того же, растудыть его процента.
— Не понял, — вскинул брови Кощей. — А мне тут докладывают, что деньги из казны разлетаются как стая ворон от Горохова перегара.
— Так и есть, батюшка, да только приход в казну идёт неизмеримо больший. И уж ежели совсем честно, — бухгалтерша с осуждением взглянула на Кощея, — куда как больший, чем при твоём правлении, Вашество.
— Вот как? — царь-батюшка опустился в кресло и полез за сигарой. — А как же это он умудрился так… Стоп. Не надо. Оставь бумажки — сам почитаю, проверю, а пока у нас к тебе дело есть важное, дорогая ты наша Агриппина Падловна! Вот Федька как раз тебе всё и расскажет, — злорадно ухмыльнулся Кощей.
Зараза. В очереди для кандидатов на звание невинно убиённых, я переместился на первое место.
— Агриппина Падловна, — я горестно вздохнул, — вопрос у нас возник крайне неприятный. Это по поводу свадьбы в частности и безопасности Его Величества в целом.
— А шо такое? — насторожилась главбухша.
— Ой, да что же вы стоите, Агриппина Падловна, — засуетился я, оглядываясь по сторонам. Стулья выглядели очень хлипкими на фоне глобальной фигуры нашей дамы. — Ваше Величество, вот вам стульчик, пересядьте, пожалуйста. А я ваше кресло пока нашей дорогой Агриппине Падловне отдам, вы же не против?
Кощей скрипнул зубом, но радостно заулыбался, закивал головой и сам подтащил кресло главбухше, а пока она втискивала в него свой зад, украдкой показал мне кулак.
А я что? Я же и ничего, я просто как лучше хочу.
— Ты шо? — главбухша задумчиво посмотрела на меня, — свадьбу отменить задумал?
— Да вы что?! — взвился я, Михалыч закатил глаза, собираясь упасть в обморок, а Кощей от возмущения подпрыгнул, звякнув короной на лысом черепе. — Как вы такое подумать могли?! Свадьбе — быть! Это даже не обсуждается!
— Ладно, — выдохнула бухгалтерша. — Живите пока.
— Агриппина Падловна, — я перекрестился, сплюнул три раза, скрутил фигу, потыкал ей во все стороны, всё это — мысленно, конечно, — дорогая Агриппина Падловна! Я вам честно и без обмана скажу. Такая ситуация сложилась, что никак нам нельзя закатывать пышную свадьбу Калымдаю и вашей Тамарке. Всё, теперь убивайте меня, но я вам как родной всё как есть выложил. Другому кому — такого бы наплёл… Вон и Михалыч подтвердит… А вы для меня — святая. Почти родная мать. Вот я и говорю честно и откровенно: будет громкая свадьба — конец тогда царю нашему батюшке, а потом и нам всем вместе с дворцом и Лысой горой. Почему? Если хотите я расскажу вам, только дела это шпионские, политические и начались они за сто лет до моего появления тут. Да и не суть это. Главное — никак нельзя нам светиться в глазах врагов. Есть, конечно, вариант — перенести свадьбу на лето, а лучше — на осень, но уж очень молодым жизнь ломать не хочется. Они такие счастливые ходят, за ручки держатся, друг с друга глаз не сводят, а мы им вдруг всё и обломаем. Наверное, не стоит свадьбу переносить, как вы думаете, Агриппина Падловна?