— Ну, деда, — я в восхищении развел руки в стороны, — даже слов подобрать от восторга не могу.
— Потом подберешь, внучек. Запишешь и мне отдашь в двух екземплярах… Пошли што ли?
Михалыч легонько толкнул дверь и та, тихо скрипнув, открылась на пару сантиметров, а я зажмурился — сейчас ка-а-ак долбанёт чем-нибудь! Не долбануло. Но защита сработала: дед, довольно улыбаясь, распахнул дверь и сделал шаг внутрь и тут же с дверного проёма в него метнулись зеленые светящиеся щупальца, оплели деда как домашнюю колбасу и приподняли над полом.
— Мать! — сказал дед.
— Мать! — согласился я с ужасом смотря на раскачивающегося на зеленых нитях деда.
— Чего смотришь, Федька?! — прохрипел дед. — Ныряй мимо ентих зеленых гадов внутрь!
— Чего-то не хочется, деда. А оно и меня схватит и будем мы тут вдвоём болтаться, как мухи в паутине. Я лучше к Кощею сбегаю, повинюсь, он тебя и освободит.
— Федька! Ныряй, кому говорю! Двоих ента зараза не удержит! Ныряй давай, пока оно меня пережёвывает!
— Оно тебя ест?! — взвизгнул я, оглядываясь в поисках чего-нибудь тяжелого. Да хоть вообще чего-нибудь. В отличие от обычного бардака в коридорах, в этом закутке не было ничего, кроме пыли.
— Да енто я к слову, внучек, не пугайси, — хмыкнул дед. — Давай, внучек, пролезай между веревками внутрь.
— Уф-ф-ф… Шуточки у тебя, — я присмотрел место, где щупальца находились наиболее далеко друг от друга, нагнулся и осторожно полез, перешагивая через отдельные отростки, стараясь не задеть ни один. Всё это сильно напоминало лазерную сигнализацию, ну, знаете, все эти пересекающиеся лазерные лучики, через которые надо пробраться, не тронув ни одного.
— Ты, внучек, будто Скайуокер по Звезде Смерти крадёшьси, — хмыкнул надо мной дед, — лезь, не бойся, оно не кусается.
— Да? — протянул я с сомнением и осторожно коснулся пальцем одного щупальца. И правда, не кусается и даже током не шибануло. Упругое и теплое. Ну, ладно, я брезгливо вытер палец о майку и уже более смело полез внутрь.
В оружейной было сыро, прохладно и совершенно темно. А где все эти факелы и горелки на треногах, которые обязательно присутствуют в вечно работающем состоянии по стенам и углам в любом порядочном подземелье или гробнице? Да уж, не Голливуд, недодумал тут царь-батюшка, антуража не хватает. Я включил фонарик на кольце и ахнул. Помещение было небольшим, ну так, комната десять на десять, но вся завалена грудами самого разнообразного оружия. Из большой кучи прямо передо мной высовывались рукояти мечей, сабель, торчали копья, высовывались изгибы луков. И таких куч было несколько, да и просто на полу совершенно бессистемно валялись всякие интересные штучки. На стенах оружие висело уже в более приличном виде, похожее на экспонаты музея. Глаза просто разбегались от этого изобилия.
Ухватив двумя руками рукоять меча, торчащего из кучи, я потянул его на себя. Здоровенный-то какой! И тяжелый.
— Попалось, чудище заморское?! — зловеще протянул я, замахиваясь мечом над головой.
Ну, попытался замахнуться, если честно. Выше пояса приподнять эту рельсу я не смог и с сожалением выпустил меч из рук и он, ехидно звякнув, рухнул обратно на гору оружия.
— О, а вот это мой размерчик! — я заметил висящую на стене шпагу. Натуральная такая, а-ля три мушкетера. Длинная, с рукоятью, защищенной округлой гардой, переплетенной металлическими пластинками.
— Господа, гвардейцы! — я как мог скопировал мушкетерскую стойку. — Я имею честь атаковать вас. Защищайтесь, канальи!
— Наигралси, внучек? — отрезвил меня голос деда.
— А? О, пардон, деда, увлёкся. Классная шпага, дед! Давай тоже возьмем? Я на ковер в Канцелярии повешу.
— Конечно, внучек. Пущай повесит до первого захода к нам Кощеюшки. А потом и ты рядом с ней висеть будешь.
— Вот всегда ты так, дед. Все мечты как партизаны поезда под откос пускаешь.
— Феденька, — ласково протянул Михалыч, — ты ежели нарезвилси, то поищи, паршивец около двери рычажок какой! Сколько мне еще тут висеть из-за тебя паразита?!
Я виновато повесил шпагу на место и направил луч фонарика на стену около двери:
— Тут никакого рычажка… А с этой стороны… Ого, ничего себе рычажок! Да это — рубильник какой-то на атомной электростанции!
— Вот и дёргай его, внучек, — проворчал дед, покачиваясь на щупальцах. — Сколько же можно над старыми людями издеватьси?
Ага, "дёргай". А если он не дёргается? А если я не Илья Муромец и даже не Алеша Попович? Пришлось подобрать боевой молот, точнее — молоток, и лупить им по рычагу, пока он не начал поддаваться и по сантиметру опускаться вниз.