Кощей, у которого, кстати, это был первый выход на публику после отсидки, на толпу не обратил никакого внимания и мне пришлось завести руку за спину и подёргать его за сапог. Царь-батюшка удивленно посмотрел на меня, заметил наконец-то толпу и помахал всем бутылкой. Придворные радостно взревели. Царь-батюшка милостиво покивал головой, встал, обвел бутылкой зал, потыкал ею же в молодых, крепко приложился к горлышку и рухнул обратно на трон. Одобрил, будем считать. И совершенно ясно, что вести церемонию придется мне — от Кощея толку сейчас никакого.
— Дамы и господа! — решился я, наконец. — Товарищи! Больше скажу — друзья!
Оратор из меня никакой, честно признаюсь.
— Сегодня я собрал вас здесь по особому поводу!
Только бы не ляпнуть мол, к нам едет ревизор.
— Мы собрались, чтобы соединить два любящих сердца и, следуя определенному алгоритму, создать новую ячейку памяти… пардон — общества!
Уф-ф-ф…
— Исходя из вековых правил, вынужден уточнить у молодых их намеренья. Итак, Тамарка, желаешь ли ты выйти за… Олёна, а ты чего ревёшь? Случилось что? Нет? От счастья? А, ладно… Только больше не перебивай меня… На чем я остановился? Ах, да. Тамарка… Да вспомнил я, вспомнил, хватить орать! Сейчас стражу позову! Ну-ка, заткнулись все быстро! Вот… Сбили… А, ну да. Тамарка, отвечай как на духу — хочешь ли ты выйти замуж за нашего славного полковника, великого героя, победителя страшного Манбангарола (потом расскажу кто это), короче, за Калымдая? А?.. Что?.. Ни фига не слышно… Ну, будем считать, что — да. Та-а-ак… Теперь — Калымдай… Да погоди ты, дай вопрос задать! По правилам же надо, по обычаям, которые нам от дедов-прадедов пришли! Итак, Калымдай, берёшь ли ты в жены Тамарку, присутствующую тут? Давай, теперь ори… Ага, понял. Ну, раз молодые не против, так и мы возражать не будем, верно? Ха-ха!
(Дружный смех, бурные аплодисменты).
Так, что там дальше? Ага, надо еще спросить, нет ли кого-то там, кто рискнёт жизнью и здоровьем и выступит с компроматом против жениха или невесты. Или как там правильно?
— Если среди присутствующих есть такой идиот, который имеет что-то против этой свадьбы в целом и против категорически одобрившей свадьбу Канцелярии в частности, пусть скажет сейчас или же пусть заткнётся и побережёт своё здоровье… Ну? Нет дураков?
— Я, батюшка! — вперёд вдруг протолкалась очень полная девушка с рожками на голове. Ага, бесовка. Я уже начал разбираться в местной нечисти. — Я против, Ваше Величество!
— А чего так? — удивился я. — Калымдай наделал тебе десяток детишек, а теперь от алиментов увиливает? Калымдай, проказник, ну-ка признавайся!
— Ни в одном глазу, Федор Васильевич, — пожал плечами полковник. — Я эту милую мадам первый раз в жизни вижу.
— Милую? — прошипела Тамарка?
— Мадмуазель, вообще-то, — томно протянула бесовка.
— Как звать тебя, мадмуазель?
— Василиса, батюшка.
— Угу. И с чего бы это ты, Василиса, выступаешь тут против этой свадьбы? Коротко и по существу.
— Замуж хочу, батюшка, — потупила глазки бесовка. — А давайте полковника на мне женим?
Пока придворные хохотали, а Калымдай с Агриппиной Падловной крепко держали Тамарку, порывавшуюся кинуться на Василису, я, отдышавшись и дождавшись когда все немного утихнут, предложил:
— Давай, красна девица по-другому сделаем. Сейчас ты молчишь в тряпочку, а еще лучше — удираешь подальше от греха и мести невесты, а потом, после праздников зайдёшь в Канцелярию. Подумаем, как тебе помочь.
Мне понравилась Василиса своей бойкостью и живостью, возможно, она может нам пригодиться в очередной гениальной операции. Кстати, заметили — даже во время праздника, не забываю о делах думать? Государственный ум, что есть, то есть.
— Всё? — поинтересовался я, когда Василиса изящным бульдозером разрезала толпу, быстро покидая церемонию. — Ещё сумасшедшие есть против свадьбы выступить?
Оказалось, что есть.
Пора на опушке у Лысой горы психбольницу строить. Довёл Кощей-батюшка своих подданных до душевного расстройства.
Вперёд выступил здоровенный детина, на пару голов выше меня, а судя по одеждам из шкур и опять же — маленьким рожкам на голове — шамахан.
— Моя приходить и Тамарка забирать! — проорал он, скидывая безрукавку из волчьей шкуры. — Калымдай кирдык сейчас будет!
Я с опаской оглядел обнаженного по пояс бугая, на показ поигрывающего мышцами. Какой же это шамахан? Это — Терминатор самый настоящий в исполнении Шварценеггера. Рядом томно вздохнул Гюнтер.
— А чего вдруг такие страсти? — решился поинтересоваться я. — Вы с Тамаркой давние знакомые что ли?