Царь-батюшка ухмыльнулся, а потом задумался:
— Ну, эти да, могут и притащить Мороза… Да только это совсем не то будет.
— Вот и я о том же! — завопил я. — Одно дело какой-то там старый дед (прости меня, дедушка Мороз, я для ребятишек стараюсь), а другое дело — вы, наш Великий и Ужасный и горячо всеми любимый!
— А сам чего бороду нацепить не хочешь? — проворчал Великий и Ужасный. — Или, вон, Михалыча задействуй. Хочешь — Гюнтера одолжу на праздник?
— Не надо Гюнтера, — твёрдо заявил я. — А сам я такую ответственную роль не потяну — солидности во мне мало. Пока. А вот Михалыч, он запросто с таким делом справится, да и народ его любит. Только не в этом же дело, а исключительно в вас.
— И что мне делать нужно будет? — сдался Кощей.
— Ой, да там особо и ничего, — засуетился обрадованно я, — мы там с детьми поиграем, зажжём их хорошенько к вашему выходу… Нет-нет, это я в переносном смысле, не радуйтесь… Потом дорогая наша Снегурочка — Агриппина Падловна, вас позовёт, вы и явите всем облик свой ужасный, но благородный. Раздадите детям подарки, послушаете их выступление и всё. Делов-то Ваше Величество, на одну рюмку коньяка всего.
— Налить?
— Не-не, это так, к слову пришлось.
— А я выпью, пожалуй…
— Эх, ну давайте и мне тогда, Ваше Величество — больно смотреть, как вы тут в одиночестве спиваетесь.
Коньяк был так себе, сигары как обычно — вонючие, но пришлось пострадать ради царя-батюшки.
— Шубу вам надо, красную или синюю, — рассуждал я, попыхивая сигарой. — Бороду уже Елька сделала. Хотите примерить?
— Давай, — проворчал Кощей. — Не из блохастых каких котов шерсти надёргала?
— Баран, Ваше Величество. Ой, не в том смысле, что это вы — баран, ну что вы сразу за меч-то хватаетесь? Я говорю мол, шерсть баранья.
— Не по-царски как-то, — брезгливо покрутил он в руках белоснежную бороду с тесёмками.
— Хотите, бесов на Северный полюс зашлю, какого-нибудь белого медведя обстричь?
— Ну и как её цеплять? Гюнтер! А ну-ка, голубчик… Что ты хихикаешь, Федька?.. Давай, Гюнтер, цепляй это уродство на меня, великого.
— Уродство, Ваше Величество, не поспорить, — кивнул дворецкий, завязывая тесёмки на лысом черепе. — Лёгкая небритость куда как больше вам идёт. Вид такой сразу мужественный, брутальный…
— Тьфу, ты! Тащи зеркало и слюни подбери!
— Корону приладьте сверху, Ваше Величество, — напомнил я. — А что? Совсем даже неплохо. Эдакий, модернизированный Дед Мороз с нашим, местным уклоном.
Кощей покрутил бородой перед зеркалом, поморщился, еще раз сплюнул и вдруг задумался:
— А может и мне бороду отпустить, а, Фёдор? Небольшую такую, эспаньолку?
— Да кто вас знает, Ваше Величество, — пожал я плечами. — Вы ко мне в Канцелярию приходите, у меня программка одна есть, можно на вашу фотографию разные бороды прикладывать и посмотреть, как оно выглядеть будет.
— Оно?
— Изображение, — выкрутился я. — И, кстати, Гюнтер, в той программе не только бороды, но и прически и всякий макияж примерять можно. Губную помаду подобрать или там выщипанные брови приладить.
— Сами пробовали? — оживился дворецкий.
— Вот, воистину "тьфу ты", Ваше Величество, — отвернулся я к ухмыляющемуся Кощею.
— И когда мне лицедействовать придётся?
— А завтра, прямо с утра, в десять часов, Ваше Величество. На часок, не больше.
— Чего ради имиджу не сделаешь, — вздохнул царь-батюшка. — Иди, Федька, не мозоль больше глаза мои печальные, пришибу ведь ненароком.
— Ухожу-ухожу, — поднялся я. — Видите Ваше Величество, какой у нас прогресс? Раньше сожрать обещали, а теперь только… Всё, положите меч, уже ушёл.
— Елька! К ноге! — проорал я, в который раз любуясь нашей ёлочкой в тронном зале.
— А звал, батюшка? — поорала кикимора сзади.
— А звал, — поковырялся я мизинцем в ухе.
— А вот она я вся тута!
— А вижу. Аелька, блин. Всё готово к утреннику?
— А всё, батюшка! — Елька начинала загибать пальцы. — А платьице тётушке моей пошили, а кокошник я саморучно в Лукошкино спёрла! А детки песенку про ёлочку разучили! А ёлочка вот она — пред тобой, батюшка стоит, раскрасавица наша!
— А подарки?
— А иди, посмотри, батюшка! — кикимора схватила меня-батюшку за руку и поволокла за трон к небольшой дверце в подсобку. — А вот они все!
— Ничего себе, — я окинул взглядом гору свертков и пакетов, высотой с Кощея. — Ни в какой мешок не поместятся…
— А можно сюда бегать и таскать детишкам подарочки-то!