Я ожидал нечто подобного и от моей Вари, но из Машкиной комнаты вдруг выскочила обычная такая девчонка, каких я с удовольствием провожал глазом в своём времени.
Вот скажите, как они в этом времени умудрились сшить самые настоящие джинсы? Ну, не настоящие, конечно, но с заклёпками и даже потёртые в нужных местах. А на простом сером свитере, как раз там, где грудки сильно оттопыривали его, шла надпись в две строки:
"WINDOWS
MUST DIE!".
Сказать, что я был очарован и тронут — ничего не сказать.
Теперь уже дед восторженно присвистнул, а Аристофан прохрипел тихонько:
— Везет же боссу конкретно.
Бесенята завизжали и запрыгали вокруг Вари, Дизель клацнул восхищенно и забыл вернуть челюсть на место, а я, вправив свою, закрыл наконец-то раззявленный рот и горделиво приосанился. А потом скрутил сразу две фиги, потыкал ими в коллег и побежал переодеваться обратно в джинсы и майку, оставив смущенную, но довольную Варюшу, наслаждаться произведенным эффектом. У двери в свою комнату я, правда, не удержался и оглянулся полюбоваться на её упругую попку, туго обтянутую джинсами. Какой еще Новый год?! Пора уже спать ложиться!
Царь-батюшка, заявившийся, пока я переодевался, нарядами нас не порадовал и даже дежурный кожаный плащ не накинул. Он просто сидел в кресле в длинном халате, с нацепленной в качестве маскарадного элемента, дедморозовской бородой на тесёмочках.
— Класс, Ваше Величество! — я показал ему большой палец. — Ну, милые дамы и совсем не милые господа, пора за стол, пока Государь весь оливье в одиночку не умял!
И вот только теперь наступил момент истины, то долгожданное мгновенье, к которому я готовился более полугода, то астральное осознание многогранности мира, слияние с вселенной, острое чувство своего единения с ней, глубокое погружение в бездну космоса и полное отрицание тёмной материи вкупе с тёмной же энергией, ибо сейчас для меня всё озарялось божественным белым светом великого познания: я поднёс ко рту первую ложку оливье.
Я понюхал салат раз, другой, потом запихнув его в рот, прикрыл глаза и стал медленно жевать, внимательно прислушиваясь к ощущениям.
Канцелярия затаила дыхание, только Кощей фыркнул, да бесенята тихо завыли от нетерпения. Я их понимаю. За эти полгода я умудрился всех достать этим оливье и теперь коллеги с надеждой смотрели на меня, в ожидании чуда и избавления их от постоянных рассказов о составе, вкусе, запахе и подробных отчётов о попытках неутомимого Иван Палыча, подобрать-таки нужные пропорции для майонеза.
Я тщательно пережевал, проглотил, открыл глаза, медленно обвёл взглядом присутствующих и широко улыбнулся:
— Оно самое!
И потянул к себе всю миску с оливье.
А через минуту я уже возмущенно орал, прижав миску к груди и обхватив её двумя руками:
— Да это совершенно не съедобно! Вы точно такое есть не будете!.. Убери лапы, Аристофан, не доводи до греха!.. Деда, ну вот ты куда лезешь?! Кушай свою морковку, она от склероза помогает! Не дам! Брошу всё и в Турцию эмигрирую, но не дам!.. Не трогайте салатик, гады!!!
Варя гладила меня по руке, Маша фыркала над шпинатом, Олёна утаскивала с тарелки Аристофана большой аппетитный кусок мяса, Аристофан же, вцепившись в край миски с моим салатом, орал мол, "делиться надо в натуре!", Михалыч пытался образумить меня "да вон, Федька, в углу цельное ведро с ентим салатом стоит!", Дизель в полном восторге клацал челюстью в такт "Джинг белс" на смартфоне, бесенята вопили от счастья и прыгали на коленях Кощея, а сам царь-батюшка задумчиво улыбался и разглядывал нас сквозь бокал с перекатывающимся от края к краю, коньяком. Праздник начался.
Через час к нам присоединился и Калымдай, удравший с семейного торжества у Агриппины Падловны, но, к сожалению, обещавший Тамарке вернуться еще до полуночи.
А еще через час в Канцелярию ворвался взмыленный бес из Аристофановой банды:
— Горыныч прилетел!
Мы рванули на выход. Я свистнул по пути четверке скелетов, шатающихся в коридоре без дела и они, подхватив кресло вместе с царем-батюшкой, проворно потащили его за нами.
На улице мы облепили Горыныча со всех сторон:
— Здорово, Горыныч!
— С наступающим, змеюка ты подколодная!
— Ах, какой шарман!
— Холодно, блин, — пропищала левая голова. — С наступающим, бандиты! А мы вам к праздничку апельсинов с мандаринами привёз!
— Спасибо, дружище! — обрадовался я. — Очень кстати!
— А ну-ка, пульни в натуре, Горыныч, — попросил Аристофан, — конкретно ради праздничка!
Он влил в каждую пасть по бутылке и Змей, довольно заурчав, запрокинул головы и выдал три струи пламени, закрутившиеся в высоте в мощный огненный столб. На вершине Лысой горы радостно заорали ранние гуляки.