Бумага была заляпана чем-то, по краям сильно помята. Чиновник вложил письмо в конверт и вернул.
– Простите, но вам хватает наглости приходить сюда и требовать деньги?
– Вы не знаете наших отношений.
– Из письма многое понятно.
– Не лезьте в наши дела.
– Можете забрать причитающуюся сумму у секретаря, – он чиркнул на каком-то листке. – Здесь вам больше делать нечего.
– Премного обязана, – она ехидно ухмыльнулась напоследок и повернулась спиной.
Видно, сыграть горечь утраты стоило ей большого труда.
– Новый проситель, господин Р.
– Что ж, давайте.
«Всего пара часов до конца», – пролетела мысль и исчезла за окном.
Зашел деловитый молодой человек.
– Стоп, вы же не господин Р.
– Нет, я его подменяю сегодня.
– Но секретарь сказала, что тут Р.
– Знаю, таков приказ. Это только на сегодня, чтобы не переделывать половину официальных бумаг.
– Ну ладно, – гость многозначительно повел плечами. – Бюрократия, знаем.
– Верно. Что у вас?
– Понимаете, дело в чем, – он как бы незаметно пододвинул себе стул, поглядывая куда-то в сторону и начиная, очевидно, деликатный и интимный разговор, и присел, – дело сугубо личное. Мне, как бы это выразиться, нужна своего рода… гарантия.
– Гарантия?
– Ну да, гарантия. Того, что я вроде бы работаю. Понимаете?
– Не совсем.
Человек достал из внутреннего кармана толстый конверт.
– Господин Р. является моим хорошим знакомым, – проситель понизил голос. – Он подписывает мне некоторые бумаги за своего рода блага.
– Блага?
– Да, – он пододвинул конверт ближе к чиновнику.
– Не понимаю, чего вы хотите.
– Я же говорю, что мне нужна определенная гарантия.
– Какая еще гарантия?
– Что я работаю. У меня сложились трудные обстоятельства, – недолгая пауза, – которые продолжаются некоторое время, – решил добавить он, чтобы упростить ситуацию и избежать дальнейших расспросов.
– И Р. давал вам эту работу?
– Да, выписывал форму номер два, именно она нужна для… виду.
– Люди идут сюда из крайней нужды, гробят свою жизнь на второй форме за гроши, а вы приходите и суете мне этот чертов конверт, чтобы вам не вставили?
– Господин, выбирайте слова! Я же не простой человек, который приплелся сюда за отвратной работой, имейте в виду. Схема налажена, вы не запятнаете свою честь, если речь об этом.
– Причем тут моя честь? Я же вам говорю, люди спины гнут на этих работах, приходят в канцелярию уже на краю бездны за спасательным тросом, – он говорил это спокойно, но в душе вскипал гнев на этого высокомерного дельца; нельзя было привлекать внимание тех, кто за дверью.
– А у меня иная ситуация, отличающаяся от других людей. Отчетливо говорю вам, мне нужна бумага, фиктивная – это я заявляю прямо и без уклона. Иначе я буду иметь большие проблемы со своим имуществом… – он осекся, – большие проблемы, – и сделал вид, что не говорил последних слов.
– Имущество? Ха-ха, – смех был искусственным.
– Что смешного я сказал? – проситель начинал повышать голос.
– Вот этого мне здесь не нужно, – спокойно усмирил его служащий.
– Тогда выпиши мне эту чертову бумагу! – голос еще повысился. – Ты ничтожный работник, винтик в этой мощной машине, никто. Слышишь: НИКТО! Ты думаешь, что у тебя власть, но ты реально не имеешь ее. Понял? Я пришел сюда не просто так. Все обговорено с твоим высшим начальством, санкционировано ими. Ты осознаешь последствия своего упрямства, своего отказа? Тебя вышвырнут на улицу и заменят иным, более сговорчивым, – он откинулся на спинку стула с ощущением полной победы.
– Хорошо, – по-напускному равнодушно ответил служащий, – я выпишу вам бумагу.
Он сел на стул и достал форму. Заполнил почти все и остановился.
– А теперь слушай сюда: из-за таких гнилых дельцов вся наша система привела к тому, что мы имеем сейчас. Вы, выродки нашего общества, омерзительнейшие ее порождения, сочетающие в себе все пороки и грехи, просыпаетесь каждый день с чувством собственного превосходства над всеми нами, простыми людьми, и не считаетесь с нашими жизнями. Из-за таких подлецов многие добрые люди прозябают в бедности и голоде, не имея куска хлеба неделями. На грани смерти они приходят сюда, берут непомерный труд, чтобы прокормить свою семью, быть может, маленьких детей, у которых от отсутствия еды распухли животы. Они умрут, не сейчас, так через месяц, их организмы слабы – все из-за вас. Мужчины уходят на тяжкую работу, потому что в городе официально ее не найдешь, все места вы заняли дешевой рабочей силой с других городов, которую привозите вагонами. Они приходят сюда, берут эти чертовы направления и идут почти на смерть. Через месяц-два они погибают на работах из-за обвалов, удушья, радиации, а их семьям приходит значительная сумма. Но и они уже мертвы, потому что после траты суммы идти работать будет уже некому. Они умрут. Конец.