Ты, ублюдок, приходишь сюда и суешь мне это чертов конверт с деньгами и уверен, что я его возьму. Но я не возьму, запихни себе его подальше и подавись. Мне глубоко начхать, с кем ты там договаривался и кто эту всю пахабщину санкционировал, – сильный вдох-выдох. – Я тебе выпишу форму, – он дописал строчки и сунул гостю, – забирай, ты завтра выходишь на работу на каменоломни. Если не выйдешь, за тобой будет выслан наряд, тебя оштрафуют. Если не выйдешь снова, тебя упекут за решетку. Проваливай прочь! Долгой жизни и здравия! – лишь последние слова он проговорил, чуть возвысив голос, но все так же размеренно и монотонно отчеканивая каждое слово.
Во все время тирады проситель сначала ухмылялся, но потом улыбка улетучилась с его губ. Глаза расширились от изумления, рот приоткрылся: он опешил от таких слов. Все тело его оцепенело, согнутые руки брошены на ноги, грудь не вздымается от вдоха и выдоха. Гражданин машинально забрал протянутый ему листок бумаги, молча встал и вышел, сохраняя вытянутую физиономию. Отворил дверь, протиснулся в нее и затворил за собой.
– Самодовольный кретин, – полетело ему вслед.
– Следующий, – послышался указ за дверью.
«С этими просителями не успеваешь даже отдышаться немного», – он бросил изможденный взгляд в сторону серванта. Встал и подошел к нему. Зашел человек.
– Добрый день, присядьте пока на стул.
Он лишь бегло окинул глазами вошедшего и снова повернулся к серванту. «Надо налить себе выпить. Ох, как много же надо налить. Нет, не вино», – сказал он пузатому граненому графину, оказавшемуся перед его лицом, и провел руками до квадратного, с виски. Открыл, налил себе полстакана и сразу отпил приличную часть. Подумав мгновение, долил виски до половины стакана, закрыл графин и поставил на место. Где-то среди бесчисленного множества мозговых процессов мелькнула мысль, что вокруг крайне тихо, но чиновник не обратил на нее внимания. Закрыл сервант и снова прильнул губами к стакану, поворачиваясь к гостю. И сразу же поперхнулся и сильно закашлял.
– Вы что? – спросил он, когда оправился.
Пистолет в безумно трясущихся руках был направлен прямо в его грудь. Мишень медленно опустила стакан, чтобы не вызвать инстинктивные движения пальцев.
– Что с вами?
– Мерзавец!
– Я вам ничего не сделал.
– Как же?.. Вы убили моего младшего брата.
Слезы показались на глазах просителя. Он схватил пистолет второй рукой, лицо его исказилось.
– Подождите, я не убивал вашего брата.
– Как же? – снова начал он, но не смог договорить.
– Точно вам говорю, я никого не убивал. Мы выписываем направления на работу. Вот, гляньте на стол.
– Знаю я, что вы тут делаете!
– Прошу – без резких движений.
– Заткнись, падла! Ты убил моего брата! – проситель подошел на пару шагов, чтобы увеличить вероятность попадания.
– Не заводитесь. Объясните мне, пожалуйста, о чем речь.
– Ты и так все знаешь, падла! Зачем тебе объяснять?
Лицо угрожавшего становилось решительнее. Он взвел курок. Служащий не спускал с него уверенных глаз. «Не выстрелит, не сможет», – твердил какой-то ясновидящий в его голове.
От напряжения проситель гаркнул, лицо покраснело, и он выстрелил в сервант: пуля разнесла стеклянную дверь, граненые графины и стаканы, застряв где-то в деревянной задней стенке или даже бетоне. Чиновник содрогнулся от громкого звука.
– Сейчас сюда сбегутся люди. Я могу сказать в телефон, что все в порядке?
Тяжелое дыхание.
– Да…
– Господин Р., у вас все хорошо?
– Прекрасно, просто я уронил графин, – ответил он и оборвал связь.
– Теперь расскажете мне?
Гость смотрел словно хищник на добычу.
– Следующая пуля прилетит тебе в сердце!