И вот сейчас перед ним сидит обезображенный человек с отвратительным ожогом на половину лица. Йон с трудом подавил в себе желание встать и потрогать странное пятно. Новый знакомый говорил о старых фильмах, кто знает, может, это накладная кожа, чтобы изображать зомби?
— Бойся, как бы я тебя не укусил, — сосед посмотрел на него с вызовом, — Я заразный, между прочим. Думаешь, почему меня поселили одного?
— Во-первых, если бы ты был заразным, то тебя бы не взяли в Канцелярию, по крайней мере, не вылечив перед этим. Во-вторых, держу пари, что ты сам приклеил свою табличку сюда, — поймав удивленный взгляд, Йон понял, что попал в точку. — В-третьих, сомневаюсь, что твой ожог не лечится. И раз уж ты здесь, то к твоим услугам будут лучшие технологии ЛиДеРа. Ну и, в-четвертых, ты так и не представился.
— Алон. Тринадцатый номер. И да, я знаю, что обычно в первый отряд берут только дюжину, но, видимо, для моего уродства решили сделать исключение. Так что я не хочу его лечить, — все это было сказано со смесью сарказма и пренебрежения, но Йон заметил, как нижняя губа блондина слегка дрогнула, поэтому не стал выспрашивать подробностей.
— А я Йон, — мальчик откинулся на кровати, положив голову на согнутую в локте руку, и заговорщическим тоном спросил, — Ну что, Алон, расскажешь, как так случилось, что ты оказался один в комнате?
— Да что тут рассказывать. Все таблички лежали прямо у входа — выбирай дверь и вешай свою. Я просто решил помочь другим определиться с комнатами. Ну и поселиться отдельно, конечно, но весь мой гениальный план был пущен хаттам под хвост. Тобой, между прочим. Что возвращает нас к первоначальному вопросу: какого Вейдера ты притерся?
— А я смотрю, ты любишь похвастаться, — усмехнулся Йон, сочтя последний вопрос риторическим. С тем же успехом можно было спросить, какого Вейдера он вообще делает в Канцелярии после всего, что произошло.
— А ты что-то не очень. Какой номер? Судя по тому, что ты еще здесь, наверняка десятый или ниже.
— С чего ты так решил? — Йон искренне удивился. Что вообще значили эти номера? Судя по тому, как все о них беспокоились, они действительно были важны.
— Ну как же, инспектор Велор такую речь толкнул после испытаний перед будущими кадетами. Неужели ты не проникся?
Мальчик кашлянул, подавившись воздухом.
— Проникся, — сдавленно прохрипел он. — Ты даже не представляешь, насколько.
— Кстати, а с какой группой ты сдавал тесты? Я тебя не помню.
— Я тебя тоже, между прочим, — Йон поспешил перевести тему. — Ты не знаешь, тут есть какая-нибудь панель? А то скучно. Может, есть сеть?
— На потолке есть интерактивная вставка, показывающая глобальные новости. Пока тебя не было, я экспериментировал с командами.
Алон приложил руку к стене и четко произнес: «Новости», после чего казавшийся до этого однородным потолок загорелся, и перед мальчиками высветились разноцветные круги эмблемы новостного канала.
— Первый ролик, — громко добавил Алон, выбирая из нескольких сюжетов.
— Не люблю глобальные новости, — поморщился Йон.
— Можно выключить, — его сосед потянулся к стене.
— Подожди! — перед глазами возникли знакомые лица. Мальчик растерянно разглядывал объемный образ кареглазой девчонки, транслируемый на всю Лигу.
«Несогласные среди нас» — эта мысль красной лентой прослеживалась через весь репортаж и была его основной идеей. Речь шла об их школе, и Йон с нарастающим чувством ужаса смотрел сменяющиеся кадры таких родных и знакомых коридоров и переходов, показали даже табличку с лозунгами на входе. Учитель, господин Александр, рассказывал зрителям своим менторским, высоким голосом:
— Дора ничем не выделялась среди других учеников, правда, дружила и сидела всегда только с отличниками, но сама не блистала. Никогда бы не заподозрил в девочке преступных намерений…
Кадры сменялись один за другим, показывались спальная комната, парта, изъятые личные вещи. Ведущий репортажа подводил зрителя к мысли, что именно среди таких вот «серыхмышек» и прячутся несогласные, направляюще все свои силы на то, чтобы подорвать государственный строй.
В этот раз несогласные перешли все границы: они покусились на святое — на подрастающее поколение.
Если втаптывание имени подруги в грязь Йон вытерпел почти стойко, то следующие кадры ударили под дых, в буквальном смысле выбивая из мальчика воздух. Он ошарашенными глазами смотрел перед собой, отчаянно пытаясь вдохнуть, но легкие словно свело судорогой.