Мальчик поднял глаза вверх, набрал воздуха для ответа, но звук замер на кончиках его губ. Во взгляде инспектора была такая сталь, что становилось понятно: это было первое и последнее предупреждение. Ноздри мужчины раздувались, рот был плотно сжат в тонкую линию.
— Прошу прощения, господин, — пролепетал мальчик, моментально теряясь.
Инспектор изогнул бровь, показывая, что он все еще ждет ответа.
— Я думал, выбирают только одного из класса. Лучшего. Лисса уехала, и я решил, что это значит, что она лучше меня.
— О вашей профпригодности буду судить я. Итак, вы будете зачислены в курсанты Канцелярии. Можете идти собирать вещи. Транспортер заберет вас утром.
— Сразу в курсанты? Но как же испытания? Ой... — мальчик сжался под очередным хищным прищуром инспектора. Очевидно, вопросы в Канцелярии задавать было не принято.
— Ты свободен, — мужчина вновь склонился над интерактивным стеклом, словно забыв о существовании посетителя.
— Но вы даже не спросили, согласен ли я, — неожиданно выпалил Йон. — У меня же есть выбор?
Медленно, словно хищник перед прыжком, господин Велор поднял голову.
— Что ты сказал?
— У меня же есть выбор? — с трудом повторил мальчик, впиваясь ногтями в ладони.
— Конечно, — растянул губы в улыбке мужчина. — Выбор есть у всех. Но не все готовы принять ответственность за него. Ты готов?
Не совсем понимая, о чем идет речь, Йон молча кивнул, облизнув пересохшие губы.
— В таком случае выбирай. Останешься здесь или направишься на службу в Канцелярию?
Раньше, еще до того, как он встретил маму, мальчик частенько думал о том, что было бы здорово быть инспектором. Управлять судьбами других людей, помогать им обрести счастье. Стать уважаемым человеком, один вид которого заставляет других трепетать и преклоняться. Выглядели инспекторы весьма просто: красные рубашки и черные костюмы поверх них. Никаких обязательных требований к прическе и прочему. Но за этой кажущейся простотой крылась реальная сила и власть. Быть инспектором Канцелярии в глазах десятилетнего мальчика было все равно, что быть небожителем. Избранным. Йон так расстроился сегодня, когда узнал, что выбрали Лиссу, а не его. Но действительно ли он готов отказаться от своей жизни здесь? Пусть Дора и уезжает, но, если он останется, они смогут видеться, переписываться. Для курсантов Канцелярии все контакты с внешним миром запрещены до достижения шестнадцатилетия. А мама? Как он может оставить ее? Ведь они только-только стали друзьями.
Задрав подбородок вверх, Йон постарался сделать так, чтобы голос перестал дрожать.
— Я отказываюсь.
Инспектор кивнул. На его лице не дрогнул ни один мускул.
— Ты свободен.
Йон неподвижно простоял еще несколько секунд. На него больше не обращали ни малейшего внимания.
Он словно стал пустым местом. «Так оно и есть, отказался от такого предложения...» — с горечью подумал мальчик. Прошло еще несколько мучительно долгих мгновений, прежде чем Йон наконец покинул кабинет. Мальчик был раздавлен. Правильно ли он поступил, отказавшись от столь заманчивого предложения?
Весь оставшийся день и следующее утро Йон раздумывал о последствиях своего выбора. Может, ему стоило найти инспектора и сказать, что он передумал? Но господин Велор почти наверняка уже покинул школу, а если и не покинул, то где гарантия того, что в ответ на свою просьбу Йон не услышит только смех? Выбор сделан. Каким бы он ни был, теперь его надо принять как единственно возможный.
Сидя на уроке, мальчик едва слушал господина Александра, который рассказывал им о «Бойне номер пять» Курта Воннегута. Йону эта книга казалась очень запутанной, но учитель в очередной раз сводил все к прописным истинам. На любой его вопрос можно было ответить: «Человек есть величайшая ценность, личность должна быть свободной. Меры действия и противодействия должны быть всегда выверены и дозированы». Любая фраза со схожим смыслом была бы попаданием в десятку. Главное — меньше конкретики и больше пафоса. Это было скучно.
От нечего делать Йон начал листать на гаджете учебник к следующему уроку. Биология была более конкретна.
— Йон! — раздался голос учителя.
Мальчик, вздрогнув, мигом свернул на экране учебник биологии. Изобразив на лице готовность ответить на любой вопрос, Йон поднял голову:
— Да, господин Александр?
— Тебя срочно вызывают в больничное крыло. С вещами. Кабинет четыреста четыре.