– Зачем ты пришла?
– А зачем ты вернулся?
– Кажется, наш диалог превращается в обмен вопросами. Это забавно.
Йон сложил руки на груди и выразительно хмыкнул.
– Не надо так на меня смотреть. – отзеркалила его ухмылку Лисса, – Господин генерал любезно попросил меня проверить, как ты тут. А пару минут назад я отвечала на вопросы, вызванные показаниями его дочери. Он пытается найти подвох.
– И паранойя господина генерала не взбунтовалась при мысли о переизбытке количества инспекторов на один квадратный метр? – Улыбнулся Йон, намеренно проигнорировав последнюю фразу.
– Я тоже была удивлена.
– О, несомненно, на моем месте вы бы поступили иначе.
Охрана в комнате вытянулась по стойке смирно, стоило им заслышать идущий из коридора голос. Йон невольно вздрогнул, но тут же одернулся, мысленно приказывая себе расслабиться. Все же стоило признать, что пока все шло не так уж плохо.
Они с Морой сумели добраться до бункера и привезти туда девочек.
С детьми на руках спуститься по воздуховоду было невозможно, да и по горам транспортеры не ездят, поэтому было решено добраться до ближайшего поселения несогласных - того самого, в которое отправился генерал перед их побегом. Йону не очень нравилась эта затея, но альтернативой был только один вариант - тащить малышек на себе около двадцати километров. И прежде всего это было чревато обнаружением, так что пришлось довериться плану напарницы по побегу.
Деревня несогласных выглядела жутко. Здесь не действовала юрисдикция официальной власти, а потому в городок стекался всякий сброд, что не могло не сказаться на внешнем облике всего. Обшарпанные старые здания, разбитые окна. В основном здесь преобладали одно-двухэтажные домики с небольшими участками, засаженными съедобными культурами. Раз в неделю сюда приезжали машины с гуманитарной помощью, но расходилась она среди населения весьма неравномерно.
Мора явно уже бывала там, она твердо знала, куда надо ехать. Повсюду за ними следовали озлобленные лица людей на улицах, того и гляди готовые кинуться на транспортер и, разбив стекла, вытащить их наружу.
У низенького покосившегося домика их встретила высокая чернокожая женщина. Мора смело вышла наружу, но, кажется, ей не были рады. Темнокожей незнакомке стоило только махнуть рукой, как их машину обступили около двадцати крепких мужчин. В общем, на этом воспоминания Йона о поездке заканчивались. Должно быть его вытащили из машины и вырубили. Либо было ещё что-то, так как он смутно помнил образ генерала, заглядывающего его ему в глаза и задающего непонятные вопросы.
Видимо, это был допрос с использованием какого-либо препарата, заставляющего быть откровеннее. Впрочем, раз он ещё жив, то, следовательно, ответы генерала удовлетворили. Однако, раз он все ещё не свободен, то предводитель несогласных все же не дурак, и понимает, что инспекторы первого уровня, а также работники Канцелярии, относящиеся к первому кругу, вполне могут обойти действие большинства известных веществ. Интересно, а собственную дочь чем-то подобным он стал травить?
– Мора не с вами? Как она? – с ноткой лёгкого беспокойства спросил Йон.
Лисса бросила на него внимательный взгляд, но тут же повернулась к генералу:
– Он не ответил мне, зачем он вернулся.
– А у меня был выбор? – Йон с трудом удержался, чтобы не повысить голос.
– На допросе ты сказал, что вернулся, потому что любишь мою дочь. – Генерал хмыкнул и подал знак охране покинуть помещение. – Так что я предполагаю, что выбор вполне вероятно был.
Йон опустил голову вниз и прикрыл глаза, просматривая последние сохранённые файлы. Оставалось надеяться, что он сумел сделать запись собственного допроса, потому что признаваться в любви кому бы то ни было в его планы явно не входило. Неужели что-то пошло не так?
– Раз уж вы сами заговорили о вашей дочери, то, может, скажете, как она?
– Вполне неплохо. Я даже могу позволить тебе ее увидеть, но прежде, у меня есть разговор. К вам обоим.