Но кэбмэн ничего такого делать не стал. Даже не взглянув на Герти, он бросил монеты в карман, крутанул рычаги и тотчас отбыл, оставив своего пассажира глотать зловонный угольный дым. Без сомнения, человеческая справедливость, давно покинувшая суетную столицу, не свила здесь, посреди океана, себе надежного гнезда…
Герти оглянулся в поисках того, что могло бы быть административным зданием канцелярии. Прослужив три года в лондонских клерках, он научился мгновенно определять казенные учреждения по одному лишь ему ведомым причинам. У него и вправду выработалось чутье на этот счет. И скорее домашняя мышь перепутала бы коробку от белого дерберширского «Стилтона[22]» со шляпной картонкой, чем Герти спутал бы учреждение Ее Величества с обычным зданием. Было во всех канцеляриях что-то неуловимо-общее, вне зависимости от даты постройки и архитектурного стиля. Но оказавшись на месте, Герти ничего подобного не обнаружил.
Дома, которые его окружали, выглядели обыденными и ничем не примечательными. Край многоэтажных кирпичных глыб остался в другой части города, здесь начинались владения невысоких приземистых сооружений, выполненных в манере полувековой давности. Герти подумал о том, что Майринк похож на поле, захваченное угрюмыми гномами, окаменевшими с рассветом. Если в прочих районах Нового Бангора дома, не смущаясь обществом друг друга, норовили захватить побольше места, без церемоний отодвигая соседей, здешние выглядели чопорными и полными собственного достоинства, как джентльмены в траурных костюмах на затянувшихся и скучных похоронах.
Лишь одно здание выдавалось из общего фона. Но бросив на него короткий взгляд, Герти сразу понял, что как раз оно быть канцелярией никак не может. Выстроенное в четыре этажа из темно-серого камня, это здание возвышалось над прочими, но даже окажись оно ниже, все равно подавляло бы весь окружающий архитектурный ансамбль.
Оно было возведено в духе старомодного и тяжеловесного ампира, столь же неуместного в тропическом климате Нового Бангора, как надгробная плита в летнем саду. Своим величественным уродством здание прямо-таки притягивало взгляд. «Экая же толстокожая уродина, - подумал Герти, против воли разглядывая фасад, - Не иначе, построили еще во времена Георга Четвертого, это как раз в духе старика. Просто удивительно, какая монументальная дрянь… Наверняка внутри очень тяжелый и сырой воздух».
Здание и выглядело непомерно тяжелым. Выдававшиеся из его серой туши контрфорсы навевали мысли о раздувшейся грудной клетке. Монументальный фронтон человеку с болезненным воображением показался бы замершим в воздухе лезвием огромной гильотины. Все в этом здании было каким-то тяжелым, ужасно старомодным и даже пугающе-равнодушным. Герти подумалось, что если бы это уродливое здание, доставшееся острову от предыдущей эпохи, и столь же мрачное, оказалось бы вдруг человеком, это был бы сгорбившийся могильщик в тяжелом непроницаемом плаще, с лицом мертвым и пустым.
Похороны, могильные плиты, могильщики… Герти посмеялся над своей мнительностью. Излишне живое воображение – не лучшее подспорье для ответственного молодого клерка. Нет уж, мистер Уинтерблоссом, фантазировать вам придется на досуге. Сейчас же лучше побыстрее отыскать канцелярию и приступить к выполнению своих обязанностей.
Прохожих в этой части города практически не было, это несколько удивило Герти. Он привык к тому, что поблизости от всякого рода чиновничьих помещений всегда находится множество людей. В Майринке же, который прежде представлялся ему административным центром города, оказалось на редкость безлюдно. Ни вечно спешащих курьеров с набитыми сумками, ни степенных стариков, которые собираются обыкновенно возле всякого государственного учреждения просто чтобы поболтать в очереди, ни профессионально-равнодушных чиновников в деловых синих костюмах… И это в разгар рабочего дня, в два часа пополудни!
Может, дерзкий кэбмэн нарочно завез его не туда? Ну разумеется, шутка вполне в его дурном вкусе. Взял, и отвез пассажира к городскому моргу. Выкуси, мол, столичный хлыщ…