Герти не успел даже испугаться.
– Позвольте?
Мистер Беллигейл оказался возле него, обхватил холодными и удивительно сильными руками его голову. Хватка была мягкой, но сопротивляться ей было невозможно, и Герти обмер в кресле.
Однако мистер Беллигейл не спешил проливать кровь.
С величайшим изяществом он стал доставать из коробочки инструменты и тут же пускать их в ход. Маленькими, ювелирно сделанными измерительными приборами он принялся орудовать над головой Герти, измеряя и записывая в блокнот множество параметров. Он измерил расстояние между глаз Герти, потом расстояние от носа до верхней губы, от одной брови до другой. Судя по всему, вычисления были очень сложны. Герти, понаслышке знакомый с системой месье Бертильона[28], заметил определенное сходство, но сам же отметил, что система мистера Беллигейла куда сложнее.
Когда с головой было покончено, измерению подверглись и руки Герти. Мистер Беллигейл с величайшей тщательностью измерил длины всех фаланг по очереди, ширину ладони и даже размер ногтей. Результаты своих вычислений он записывал каллиграфическим почерком в специальный блокнот. Герти старался не шевелиться, и это получалось у него с трудом. На прикосновение холодных пальцев мистера Беллигейла, пахнувших сиренью, но сиренью какой-то ненастоящей, фальшивой, тело отвечало мелкой дрожью.
– Наверно, это очень сложный метод? – предположил Герти.
– Не из простых.
– Столько параметров…
– Необходимо учесть как можно больше биологических факторов. Это повышает надежность. В мире не существует двух людей с одинаковыми показателями.
– Но… Я никогда прежде не был на острове. И меня не подвергали подобной процедуре. Раз так, не значит ли это, что… уф-ф-ф! – Рука мистера Беллигейла чувствительно сдавила его запястье. – То есть не значит ли это, что моей записи попросту не существует? Соответственно, не с чем сравнивать результат…
– Это будет решать мистер Лихтбрингт.
– Должно быть, он человек выдающихся способностей.
– Будьте уверены. В этом городе нет никого умнее него.
Герти не знал, чувствовать ли себя польщенным. Упоминание таинственного мистера Лихтбрингта показалось ему исполненным какой-то таинственной угрозы. Что это еще за человек, способный узнать Герти, ни разу в жизни его не видев? Судя по фамилии, немец. Спиритуал? Волшебник? Но к чему тогда столь хлопотные измерения?
Наконец мистер Беллигейл выпустил изрядно утомленного и помятого Герти. Действовал он по-прежнему очень ловко и быстро. Он придвинул к себе аппарат, который Герти считал пишущей машинкой, и очень быстро заработал пальцами по клавишам. Звуки из этой пишущей машинки вылетали совсем необычные, подходящие, скорее, какому-нибудь миниатюрному станку. Герти присмотрелся и обнаружил, что печатной машинкой это приспособление отнюдь не являлось. Клавиши у него были самого обычного образца, да и общее устройство тоже имело множество сходных деталей. Однако в этом образце совершенно отсутствовал привычный бумажный лист. Вместо него в механических недрах на специальных зажимах помещался плотный картонный прямоугольник. Молоточки «пишущей машинки» вместо обычных литер несли на конце крохотные резцы разнообразной формы. Ударяя по прямоугольнику, они оставляли на нем чередующиеся отметины, на первый взгляд кажущиеся хаотичным и причудливым узором. «Как будто эту картонку исклевали птицы», – подумал Герти, с интересом наблюдая за действиями мистера Беллигейла. Спрашивать о сути этого процесса он не рискнул. Всякий раз, когда мистер Беллигейл обращал на него свой взгляд, Герти чувствовал, как воздух, сгустившись в плотный комок, застревает у него в глотке.
– Закончено. – Мистер Беллигейл ловко вытащил картонку из аппарата. – Теперь мы проверим, есть ли совпадения в нашей базе данных.
– Это… какой-то род шифра? – осторожно уточнил Герти.
Ему стало жутковато оттого, что вся его жизнь оказалась на картоне в виде странного и немного зловещего узора.
– Шифр? Нет, ничуть. Это мемо-карта.
– Ага, – сказал Герти, ничего не поняв. – Ну конечно.
– Ее предназначение – хранить информацию. На особом машинном языке. Определяя наличие и форму отверстия, специальный считывающий инструмент способен преобразовать литеры и цифры в понятные счислительной машине символы.
28
Бертильонаж (по имени Альфонса Бертильона, французского юриста, 1853–1914) – система классификации и идентификации людей, исходящая из их биометрических показателей: роста, объема головы, длины рук, пальцев, стоп и пр.