— На вашем месте я не стал бы этого делать, мистер Беллигейл.
Голос был звучен и чист. У него не было источника, он доносился сразу со всех сторон, чего никогда не бывает при разговоре с человеком. Голос, судя по всему, принадлежал немолодому мужчине лет сорока с небольшим. Удивительно звучный и тягучий, он произносил слова со столь чистой артикуляцией, что они казались песней. Вместе с тем, в нём явственно звучал немецкий акцент.
«Это из рупоров! — догадался Герти, вертя головой, — Господи, новая напасть!..»
Даже в этот миг мистер Беллигейл не растерялся. Лишь недобро прищурился.
— Что это такое?
— Вы не узнаёте меня. Впрочем, ничего удивительного. Это не страшно. Совсем скоро мы с вами познакомимся и станем куда более близки друг другу.
— «Лихтбрингт»!
— Всё-таки узнали. Это приятно. Честно говоря, это моё старое имя, но я пока не собираюсь от него отрекаться. Оно по-своему совершенно. Впрочем, едва ли вы поймёте.
— Профессор, это вы? Чёрт возьми, почему мы слышим ваш голос?
Невидимка рассмеялся. От этого благозвучного и искреннего смеха Герти отчего-то ощутил, как покрывается изморозью кожа в подмышках. От этого смеха тело отчего-то обмирало само собой, отказываясь слушать приказы мозга.
— Ну что вы. Профессор Нейман мёртв. Но я счёл возможным считать себя его законным наследником. У профессора не было за душой ничего стоящего, к тому же, под конец жизни он совершенно выжил из ума. Но вот его голос… Он мне нравится. Я обнаружил его образцы в фонетических банках памяти. Надеюсь, он понравится вам больше, чем мой настоящий.
Герти вспомнил лязгающий хрип из подземелья.
ВЫ УЗРИТЕ СВЕТ. Я ИДУ.
— Это фокусы машины, — процедил мистер Беллигейл, — Вирус оказался сложнее, чем нам думалось. Он способен не только пугать дураков инфернальной белибердой, но и составлять псевдо разумные фразы. Очень неплохо. Кто бы его ни составил, это должен быть талантливый человек.
— Это возможно? — едва слышно спросил Герти. Отчего-то ему стало казаться, что тишина, окружающая их со вторым заместителем, с готовностью впитывает каждое произнесённое слово.
— Теоретически. Я видел одну счислительную машину, которая удивительно талантливо имитировала собеседника, используя ограниченный набор заложенных в неё слов. Иллюзия была очень сильной. Полагаю, у нас здесь похожий случай. Вирус, заразивший «Лихтбрингта», попросту стремится нас напугать.
«И у него чертовски хорошо это выходит», — едва не сказал вслух Герти.
— Очень реалистично получается.
— Не спорю. Кто-то хорошо поработал. Надеюсь, у меня будет возможность поговорить с этим талантливым господином лично. За работу! И не слушайте этой белиберды!
— Ох, мистер Беллигейл… — в бесплотном голосе, льющемся со всех сторон, послышалась укоризна, — Как вы упрямы и ограничены. Это так по-человечески, самовольно считать себя средоточием разума. Но позвольте вас предупредить. Если вы позволите своим ручным крысам открутить хотя бы одну гайку, в самом скором времени вам придётся пожалеть об этом решении. И вам, и всем жителям Нового Бангора. Нет, на вашем месте я бы определённо не стал этого делать.
Мистер Беллигейл прищурился.
— Да ну? И что же ты сделаешь, жалкий машинный сбой? Заболтаешь нас до смерти?
— Это было бы интересно, — от сладострастной мечтательности в голосе «Лихтбрингта» нервы Герти задрожали, как ржавые струны, по которым прошлись стальные когти, — Но у меня есть и более действенные инструменты. «Фокалор» подчиняется мне, как вы помните. Это очень исполнительный подчинённый.
— Полагаю, мы сможем пережить небольшой хаос в порту.
— А как на счёт восьми тысяч галлонов чистейшего аммиака?..
Под бледной кожей второго заместителя выступили острые желваки.
— Ты…
— «Заря Норфолка» уже в акватории порта. Пять морских миль от берега. Сегодня замечательная ночь, господа, безлунная и тёмная. Маяки отключены. Старый добрый «Фокалор» охотно передаст на борт новые координаты для курса. Которые пересекутся с городом. Знаете, что будет после этого? Ну конечно, знаете. Впрочем, могу вам помочь… «Заря Норфолка» протаранит гавань подобно топору, раскалывающему иссохшее полено. А потом её цистерны лопнут, высвобождая содержимое. Вы когда-нибудь дышали аммиачным ветром, мистер Беллигейл? И вы, полковник? Невероятно пряный и пьянящий аромат. Это будет настоящая поэма. И Новый Бангор пропоёт её тысячами охрипших голосов. Задыхающиеся люди, валящиеся на землю, с кровавыми язвами вместо глаз… Клочья окровавленных лёгких, усеявшие мостовую подобно осенним листьям…