— Домой пришли, мистра, — коротко сказал полли, протягивая ему трость, — Живёте вы тут.
Они и верно стояли у подъезда того самого здания, в котором Герти снимал апартаменты. И которое, забывшись, в самом деле именовал иногда домом.
— Ах, домой… — Герти нашёл в себе силы беспечно улыбнуться, как и полагается после лёгкой вечерней прогулки, — Как быстро летит дорога! Я и не заметил.
Он испытал невыразимое облегчение. Ночь утратила свои права на него.
Ещё недавно пугающая и зловещая, она быстро станет уютной и мягкой в обрамлении оконного стекла. Бангорская Гиена смертельно опасна и дерзка, но она никогда не вторгалась в дома своих жертв, предпочитая караулить их на улице. Четыре стены даровали Герти нечто большее, чем иллюзию дома. Они даровали безопасность.
Герти поймал себя на том, что, оказавшись на пороге дома, мигом обрёл душевную уверенность, прежде было полностью его покинувшую.
Он даже не будет более думать о Гиене, чтоб не провоцировать мигрень. Как не будет думать и о Канцелярии с её крысами. Или собственном будущем. Он посвятит вечер совсем иным вещам. Скромный, но сытный холостяцкий ужин, хорошо прожаренный бифштекс, несколько бокалов крепкого хереса, какая-нибудь лёгкая, не будоражащая воображение, книга перед сном…
— Доброй ночи, Муан, — Герти улыбнулся своему спутнику, — Что ж, спасибо за компанию. Ты свободен на сегодня.
— И вам паи-по, мистра, — козырнул тот. Неторопливо повернувшись, он зашагал прочь, негромко насвистывая под нос какой-то причудливый для европейского уха полинезийский мотив.
Отпустив референта, Герти шагнул к двери и поморщился. Чувствительное обоняние сообщило ему то, что невозможно было разглядеть в силу скупости наружного освещения. А именно наличие помоев на тротуаре возле самой двери. Помои эти, как доподлинно было известно Герти, возникли там не сами собой. Их высыпала пожилая леди, жившая на первом этаже. Всей душой обожавшая кошек, но лишённая возможности держать животное дома в силу соглашения с домовладельцем, она ежедневно выливала под дверь ведёрко мутной жижи. Этим вонючим варевом, похоже, не соблазнился до сих пор ни один кот со всего Нового Бангора, но это отнюдь не уменьшало энтузиазма любительницы котов.
«Когда-нибудь я вступлю в эту дрянь, — брезгливо подумал Герти, поворачивая ключ в замке, — И погублю ботинок. Надо поговорить с хозяином, чтоб прекратить это безобразие…»
Разминувшись со зловонной лужей, он уже переступил было порог дома, когда услышал сзади торопливые шаги. Должно быть, спешит кто-то из жильцов верхних этажей, позабывший свой ключ.
— Уинтерблоссом? Мистер Уинтерблоссом?
Он ещё не понял смысла, а кожа его уже сделалась влажной и холодной, как у лягушки.
«Меня зовут полковник Уизерс. Я снимаю комнату в этом доме. Возможно, здесь какая-то ошибка. Кто такой этот Уинтерблоссом?»
Слова эти обратились колючей ледяной крошкой прямо у него в горле, стоило Герти повернуться. В двух шагах от него стоял и пристально глядел ему в лицо джентльмен средних лет в глухом плаще с поднятым воротником и надвинутой почти на самой глаза шляпе. От него исходил лёгкий запах, но запах не одеколона или туалетной воды, а более мягкий и нежный — запах ванили.
В полумраке глаза джентльмена сверкнули двумя серебристыми звёздами. Не очень яркими, но очень холодными.
— Вы сами виноваты, Уинтерблоссом, — отрывисто произнёс джентльмен, запуская руку под плащ, — Вас же предупреждали, чтоб вы убрались с острова. Вы не послушали.
Герти уставился на него в полнейшем недоумении.
— Простите… Я тут… Какая-то ошибка, — замёрзшие было слова вдруг полезли из него сами собой, без всякого порядка и смысла, — Что… Виноват…
Свет двух мерцающих холодных звёзд пронзил его навылет, когда их обладатель на мгновенье прищурился.
— Прощайте, мистер Уинтерблоссом. Мне жаль.
В его руке, вынырнувшей из-под плаща, оказался маленький чёрный револьвер. И Герти, хватая губами воздух, которого вдруг сделалось чрезвычайно мало, понял, что не успеет ни отстраниться, ни выхватить собственное оружие.
Так и случилось. Он успел лишь коротко и отрывисто вскрикнуть.
А потом, разорвав ночь на тысячу звенящих частей, прямо ему в лицо полыхнули вспышки выстрелов.
— Садитесь, полковник, прошу вас, садитесь. Прикажете подать кофе?
— Благодарю, я уже пил.
— В таком случае, позвольте предложить вам чего-нибудь покрепче, — мистер Шарпер обаятельно улыбнулся. И, хоть улыбка была самой искренней, она не смягчила блеска пронзительных секретарских глаз, зелёных с тревожной дымкой, — Надеюсь, не слишком ранний час для подобных напитков?