Палёный замолк, хмыкнув себе под нос.
— Как? — забывшись, рявкнул Герти, — Как?!
— Ты, кажется, забыл заплатить обещанную цену за этот вопрос. Я принимаю платежи авансом.
Собственная рука показалась Герти такой же бесчувственной и тяжёлой, как и зажатый в ней револьвер. В этот раз ему не требовалось изображать душевное волнение. Должно быть, в эту секунду он выглядел как приговорённый к смерти, собственной рукой исполняющий приговор. Лицо обсыпало ледяным, липким и самым настоящим, потом.
Клац.
Палёный равнодушно кивнул, принимая плату.
— Уинтерблоссом.
— Что? — спросил Герти.
Точнее, хотел спросить. Горло дало осечку, как и револьвер, слова не прозвучало.
Уинтерблоссом. Лондонская канцелярия мистера Пиддлза. Остров.
Эти слова с грохотом сшибались друг с другом, точно исполинские каменные ядра, но высекаемых при их ударах искр не хватало для того, чтобы хоть на секунду разогнать темноту. Напротив, темнота делалась всё страшнее и глубже, он тонул в темноте, как в озере сырой нефти.
— Что? — спросил Герти, совладав с собой, — Как, он сказал, его зовут?
— Уинтерблоссом, — повторил Палёный медленно, точно пытаясь распробовать на вкус незнакомое вино, которое пока что не очень ему нравится, — Так он сказал. Гилберт Натаниэль Уинтерблоссом, вот как.
Герти расхохотался бы, если б был уверен, что этот смех не будет стоить ему обморока. Напряжение последних часов истощило его больше, чем десятимильная пробежка во весь опор. Положительно, климат Нового Бангора слишком плохо сказывается на его здоровье. И единственное, что в силах ему помочь — порция сырого, липкого и зловонного лондонского тумана…
Гилберт «Бангорская Гиена» Уинтерблоссом.
Судя по всему, на этом острове обитает два Герти Уинтерблоссома, один из которых ведёт утомительную жизнь клерка Канцелярии, в то время как другой шинкует людей на улицах тупым мясницким ножом. Только один из них настоящий, в самом деле прибывший из Лондона, а другой — рехнувшийся угольщик.
Изгарь не передавал никому визитных карточек. По какой-то причине он стал фальшивым доппельгангером Герти. Тем самым двойником, от которого лучше отгородиться более прочным и надёжным препятствием, чем поверхность зеркала.
— Потом он ушёл и больше уж не появлялся, — Палёный, судя по всему, был слишком поглощён собственными воспоминаниями, чтоб обратить внимание на замешательство собеседника, — Вот как. С концами пропал наш Изгарь.
Улыбка на губах Герти была немощной и слабой, как умирающая птица.
— Благодарю, — пробормотал он Палёному, бесцельно крутя в руках револьвер, — Вы очень меня выручили. Доброго вам дня и наилучших пожеланий.
Герти двинулся было к проёму, ведущему прочь из Пепелища, но угольщики не спешили освобождать ему дорогу. На Герти они глядели насупившись, как зрители, разорившиеся на билет, но не увидевшие того, за чем пришли. И что-то в их взглядах подсказало Герти, что он зря вытащил из барабана лишние патроны.
— Не спеши, сыряк, — произнёс Палёный тоном, от которого у Герти оборвалась какая-то тонкая, скручивавшаяся в душе, ниточка, — Не годится так быстро хорошую компанию покидать.
— Я полагал, мы уже решили наши разногласия, — с достоинством сказал Герти, одновременно прикидывая, в какую сторону броситься, если дело вновь дойдёт до потасовки, — И я заплатил за свои вопросы. Разве не так?
Палёный сделался задумчив. Он несколько раз выдохнул воздух из пылающей глотки, рассматривая, как дым поднимается вверх, ни дать, ни взять, рассеянный курильщик, занятый размышлениями.
— Так-то оно так. Только вот закавыка есть. Может, мозги у нас местами и прожарились, только считать мы умеем.
— И что? — с нехорошим чувством спросил Герти, чувствуя предательскую слабость в немеющих пятках.
— А то, что револьвер твой шестизарядный. И выстрелил ты шесть раз. Уж мы считали. Нехорошо как-то получается, а?
Палёный ничего не сказал, но угольщики, как и полагается своре, умели воспринимать команды без всяких слов. Сразу трое или четверо выдвинулись вперёд, отрезав Герти путь наружу. Чернеющие сажей лица по-волчьи скалились, обнажая обугленные зубы. Жуткие зубы, как у людоедов Полинезии, про которых писал Спенсер в своей брошюре. Только те нарочно натирали зубы углём, а эти…