Бронзовые ручки здесь чистили еженедельно, зато портьеры собирали в себе столько пыли, что иной раз можно было чихнуть, лишь задев их плечом. Номера были скромны, но скромностью не жалкой и стеснительной, а чопорной и достойной, как выходной туалет старой девы. И два шиллинга в день были вполне подходящей платой за подобную честность.
Гостиница представляла собой трёхэтажное здание из светлого камня, которое по-хозяйски расположилось между прочими домами на Фробишер-стрит. У неё даже был свой швейцар — темнокожий великан в красной, как гвардейский мундир, униформе. Мимо него Герти каждый раз проходил с некоторой опаской. Швейцар определённо относился к тем, кого офицер с «Мемфиды» именовал «полли», кожа цвета какао, массивная челюсть и жёсткие чёрные волосы делали всякую ошибку невозможной.
Как Герти уже успел заметить, полинезийцы в целом обладали вполне правильными чертами лица, и многих из них, пожалуй, можно было бы даже назвать привлекательными, если бы не излишне острые скулы, наводящие мысль о чём-то дикарском. А ещё красота полинезийцев была красотой грозной, варварской, какой-то первобытной и, вместе с тем, благородной. Это была красота прирождённых воинов. Всякого «полли» легко было представить в леопардовой шкуре, потрясающим копьём на берегу какого-нибудь тихоокеанского острова, хрипло рычащим и обагрённым кровью, даже когда тот был облачён в платье европейского покроя или рабочий комбинезон.
Швейцара же Герти безотчётно сторонился с первого дня пребывания в гостинице. Если прочие «полли» были похожи на воинов, благородных в своём природном невежестве, этот смахивал на самого настоящего головореза. Сбитый так плотно, что казался состоящим из одного лишь мяса, без костей, хрящей и внутренних органов, он денно и нощно занимал свой пост у входа в гостиницу. Стать у него была гориллья, швейцарскую форму наверняка пришлось шить на заказ, огромные руки свисали едва ли не до колен. Да и лицо было вполне соответствующим. Тяжёлый взгляд из-под полуопущенных век, перебитый не единожды нос, упрямо выдвинутый вперёд подбородок-подкова… Его домом явно был не полный дикой красоты остров Тихого океана, а мрачные подворотни Клифа. Швейцар никогда не открывал рта, но всякий раз провожал Герти взглядом, от которого у того ёкала печёнка.
«Экая горгулья, — подумал о нём Герти в первый же день, — Явный бандит, которого взяли в швейцары. Уж не знаю, насколько хорошо он отпугивает от гостиницы неприятности, удивительно то, как он ещё не отпугнул всех клиентов…»
Впрочем, мысли о грозном швейцаре сейчас занимали голову Герти весьма редко. Хватало и без них неприятных вещей. Если разобраться, ситуация складывалась весьма не радужного свойства и, размышляя о ней, Герти всё более падал духом, что лишь усиливалось одиночеством и вынужденным бездельем.
Во-первых, он, по сути, на правах самозванца оказался в чужом теле. И ладно бы ещё каком-нибудь невзрачном, так нет, его угораздило превратиться в полковника Уизерса. Что это за тип Герти и сам толком не знал, но из отдельных фактов, ставших ему известными, можно было сделать вывод, что полковник Уизерс — личность весьма неординарная, эксцентричная, а к тому же ещё и рисковая. Герти не желал быть полковником Уизерсом, совсем напротив, был бы рад восстановить своё законное имя, но возможности для этого пока не видел. Находиться в чужой шкуре было ужасно неудобно, даже унизительно. Должно быть, подобным образом ощущал себя швейцар-полли, вынужденный носить узкий и жмущий мундир.
Вслед за этим «во-первых» следовало столько разных, по-своему отвратительных производных, что Герти стискивал зубы. Для начала, что вы будете делать, мистер Уинтерблоссом, если настоящий капитан Уизерс явится в Новый Бангор? Вполне возможно, он выкроит денёк между африканским сафари и экспедициями в гвинейские джунгли, чтоб посетить этот уголок Полинезии, и что тогда? Что сделает этот джентльмен, увидев дерзкого самозванца? Судя по тому, что успел узнать о Уизерсе Герти, ничего хорошего не произойдёт. Пожалуй, полковник попросту вытащит свой громоздкий армейский «кольт» и застрелит самозванца прямо посреди улицы. Разве что, немного задержится, чтоб снять с него скальп. Герти отчего-то был уверен, что у настоящего полковника Уизерса должна быть неплохая коллекция скальпов.
Позорного разоблачения можно было бы, впрочем, опасаться в любом случае. Мистер Беллигейл, к примеру, определённо представлял опасность. Он знал истинное имя Герти, но по какой-то причине не принял его всерьёз. Про него Герти старался лишний раз не вспоминать. Молчаливый чиновник в чёрном похоронном костюме обладал сверхъестественной способностью проникать в чужие мысли. Достаточно было лишь подумать о нём, как весь окружающий мир подсвечивался серыми оттенками и делался невыносимо-отвратительным, как затхлые внутренности Канцелярии.