Встреча обещала иметь самые нелепые, а то и трагические последствия. Хоть мистер Иггис и был на полголовы выше Герти, телосложение он имел не очень плотное, скорее, субтильное. Герти же, хоть и оставил в Новом Бангоре добрых двадцать фунтов[52] своего веса, представлял собой серьёзную опасность, особенно катясь с изрядным ускорением.
Но катастрофы не последовало.
Герти крякнул, врезавшись в оказавшееся у него на пути препятствие, оказавшееся столь монументальным и тяжёлым, что мгновенно остановило его неконтролируемый спуск. Открыв глаза, Герти обнаружил что препятствием является сам мистер Иггис.
Каким-то образом он ухватил Герти за предплечье и мгновенно его остановил, сам при этом не сместившись ни на шаг, и не утратив равновесия. Хватка у него была стальная, Герти ощутил это в полной мере, невыразительные бледные пальцы мистера Иггиса на поверку оказались прочны, как калёные гвозди. Не будь Герти так изумлён этим неожиданным обстоятельством, он бы скривился от боли. Впрочем, продолжалось это лишь секунду или немногим больше. Стальная хватка мистера Иггиса ослабла, сделавшись вполне обычной. Мутные рыбки его глаз за тяжёлыми стёклами сделали пару резких движений и остановились на Герти, равнодушно его созерцая.
— Будьте осторожны с акробатическими номерами, мистер, — сказал мистер Иггис хрипло, совершенно не вкладывая чувств в эти слова, — Так и шею немудрено сломать.
Выпустив Герти, он поднялся в свой номер и лязгнул замком. Герти же ещё долго находился в замешательстве. Мистер Иггис отнюдь не походил на атлета, однако же силы в его руках оказалось гораздо больше, чем можно было предположить по внешнему виду.
«У этого парня прямо-таки железная рука, — подумал Герти, потирая пострадавшее предплечье, — Только вот костюм сшит не совсем из бархата[53]».
Мысль Герти мгновенно набрала скорость подобно скоростному бензиновому автомобилю. Что, если мистер Иггис — атлет, путешествующий инкогнито? Например, известный цирковой силач или признанный борец. Вот откуда вся эта таинственность, вот откуда чужое имя и вымышленная биография! Да и таинственное появление мистера Иггиса в Новом Бангоре делается вполне объяснимо, он просто сменил фальшивую личину…
Этой теории хватило Герти, чтобы занять себя на два или три часа, после чего он вынужден был её отбросить, как кошка потрёпанную, но так и не съеденную мышь. Легко можно представить звезду инкогнито где-нибудь в Париже. Или, скажем, в Берлине. Хотя бы и в Петербурге. Но в Новом Бангоре, в этом медвежьем углу посреди Тихого океана?.. Мыслимо ли? Ну ладно, допустим, что какой-нибудь прославленный силач и атлет устал от гула городов и смрадных угольных выхлопов фабрик, решив провести с месяц где-нибудь подальше от цивилизации… Не клеится, вынужден был признать Герти. Совершенно невозможно представить себе человека, круглосуточно наслаждающегося отсутствием цивилизации в тесном номере захудалой гостиницы.
«Какой-то он неестественный, — размышлял Герти той же ночью, тщетно пытаясь заснуть на тёплом, пропитанном потом, постельном белье, — Какой-то… Как будто он какой-то искусственный, этот Иггис. И не поймёшь сразу, отчего. Как если бы… если бы… Например, как если бы какая-нибудь глубоководная рыба, никогда не видевшая света, попыталась бы сшить куклу в форме человека из лоскутов… Вроде и человек получился, две руки, две ноги, а всё-таки какой-то неправильный, пустой, искусственный… Рыба… Рыба…»
Затем Герти провалился в сон, липкий и податливый, как свежая могила.
Снилось ему что-то дрянное, муторное. Снилось, что Шарпер и мистер Беллигейл, оба огромные и клокочущие, сверкают огненными глазами и кричат: «Вот он где, самозванец! Хотел служить в Канцелярии? Полковником назвался? Так будешь служить!..»
Чьи-то руки чудовищной силы схватили его со всех сторон и сдавили так, что треснули кости. Мистер Беллигейл, гибкий как кошка, вскочил ему на грудь, мгновенно распорол ножницами грудину и стал запихивать внутрь Герти горсти никелированных пружинок и латунных, светящихся старым янтарём, шестерёнок. Какие-то поршни, валы, шатуны…
Герти кричал и извивался, но поделать ничего не мог. Мистер Шарпер схватил его за голову и мгновенно откинул крышку черепа, словно тот был всего лишь хитрой пепельницей. Небрежно вытряхнув мозги Герти на пол (те выглядели вроде груды сырых отрубей) Шарпер запихнул в голову Герти металлический валик и торжествующе рассмеялся. Герти попытался было бежать, но ощутил в голове непривычную тяжесть. А потом валик заработал, полязгивая, и зашуршала в голове намотанная во много слоёв бумага, испещрённая хитрым узором дырочек. Сквозь эти дырочки молоточки били по валику, и в голове у Герти запел, застонал целый хор металлических птиц.
53
Здесь: английская пословица «Железная рука в бархатной перчатке», («Iron hand in a velvet glove»).