— Ну разумеется, — мистер Шарпер усмехнулся, — То-то консьерж говорил, что постоялец из семнадцатого хрипел так, словно был сильно простужен. Но всё-таки, какой хитрый лис!.. Кто бы заподозрил безжалостного убийцу в тихом нелюдимом чудаке? Вы бы никогда его не заподозрили, мистер Беллигейл. И я тоже. А вот полковнику Уизерсу хватило прозорливости. Положительно, у вас чутьё охотника, полковник, особое чутьё! Рассказы не врут.
— Его оказалось недостаточно, — глухо сказал Герти, — Погибли люди.
Мистер Шарпер выпустил табачный дым через ноздри.
— Ничего не поделаешь, полковник. Жэймс был не из тех людей, что поднимают руки, едва лишь услышат полицейский свисток. Отчаянный человек. Не только думал, что сможет одурачить Канцелярию, но и вознамерился вступить с ней в схватку. Очень жаль, что ваш план раскрылся до того момента, как у вас появилась возможность его скрутить. Если бы этот мальчишка не крикнул… Досадная случайность, верно, мистер Беллигейл?
— Случайностей не бывает, сэр, — с достоинством ответил мистер Беллигейл, возвышаясь над мёртвым телом.
— Может и так… Последняя ошибка Жэймса стоила жизни нескольким достойным джентльменам. Их он, по всей видимости, принял за агентов Канцелярии в штатском.
Вашей вины здесь нет, полковник.
Мистер Шарпер, мягко улыбаясь, смотрел на Герти. Глаза его, минуту назад яростно сверкавшие и сыпавшие искрами, теперь светились приглушённо, рассеянным зелёным светом, как болотные гнилушки. От этого света хотелось держаться подальше.
Герти пробормотал что-то неразборчивое. Он почти не слышал, о чём говорят секретарь Канцелярии и его заместитель. Он хотел только того, чтоб исчезли все окружающие его чёрные похоронные костюмы. Словно уловив его настроение, мистер Шарпер легко и бесшумно поднялся на ноги. Молчаливый негнущийся мистер Беллигейл тут же оказался за его плечом. Уловив негласный сигнал, клерки Канцелярии, к немалому облегчению фельдшеров и констеблей, собрались к выходу.
— Ну, будем считать, что с этой историей покончено, полковник. Ещё раз от всей души благодарю вас за службу. Это было превосходное расследование. Кстати, рад сообщить, что все бумаги о вашем назначении уже оформлены. Вы можете выходить на службу хоть завтра. Я прикажу, чтоб вам приготовили персональный кабинет.
— Спасибо, — пробормотал Герти омертвевшими губами.
Мистер Шарпер сделал несколько шагов к выходу, свободно перемещаясь между раскинувшими руки мертвецами и обломками мебели. Превосходно начищенные туфли мягко скользили по грудам мусора. Не дойдя до двери, он вдруг внезапно остановился, точно что-то вспомнив.
— Скажите, полковник… — мистер Шарпер прищурился, — У меня вопрос, если вы не возражаете. В какой момент вы окончательно убедились в том, что добрый и тихий чудак мистер Иггис — совсем не тот человек, за которого себя выдаёт?
— Маслёнка, — произнёс Герти, — Маслёнка и тряпка в его саквояже.
— Маслёнка? О. Понимаю, маслёнка, — на лице мистера Шарпера появилась тонкая улыбка, похожая на операционный разрез, оставленный росчерком ланцета, — Ну конечно. Ещё один образец дедуктивной работы мысли, полковник, мне следовало бы догадаться и самому. Разумеется, человек, подобный Жэймсу-Семь-Пуль, даже обрядившись в скромную серую шкуру, никогда бы не расстался со своим любимым револьвером. А раз так, должен же он был его чистить и смазывать… Всё верно. Доброй вам ночи, полковник. И добро пожаловать в Канцелярию.
Когда мистер Шарпер и мистер Беллигейл вышли, дурнота сразу схлынула. Герти машинально сделал глоток кофе, который оказался невыносимо сладким, и лишь потом вспомнил, что из этой же чашки пил Шарпер. Едва поборов дурноту, он каким-то образом нашёл в себе силы подняться на ноги. И хоть он едва удерживал своё сознание над поверхностью непроглядного чёрного океана, обещающего провал и забытьё, от него не укрылось то, с какой поспешностью констебли освобождают ему дорогу даже тогда, когда в этом не было необходимости.
— Ну и тип этот полковник, — сказал вполголоса кто-то за его спиной, он даже не знал, кто, — Полдюжины человек тут положили, а он и ухом не повёл.
— Говорят, людей насквозь визит. Рентген.
— Все они там в Канцелярии такие.
— Крысиное логово, одно слово.
Герти бы засмеялся, если бы не опасался того, что смех истратит последние крохи сил и лишит его сознания.
Консьерж за стойкой остался прежний, хорошо ему знакомый. На Герти он взглянул с профессионально-вежливой гримасой, однако Герти успел заметить истинное выражение, мелькнувшее в его взгляде первым. Выражение явственного ужаса.