— Никакого. Ни к тому, ни к другому.
— Гарик?.. — гостиную я уже видела: домашний кинотеатр, бар, кресла, уютный диван.
— Ответ тот же.
— Тогда чья идея устроить мне экстремальный отдых, в котором я не нуждалась?
— Общая.
— А зачем? — Третья комната: книжный шкаф, бильярдный столик, диваны. А где еще одна спальня? Или мы будем спать вместе? Или он поселится в соседнем номере? Или вообще уедет? Нет, это форменное свинство!
— Затем, что сама ты о себе позаботиться не захотела. И наплевала на близких.
— А «близкие» — это ты и Полонские? А забота — это выстрел, похищение, шантаж дочерью, пистолет у виска? — Я развернулась к мужчине.
— Изуверские игры доставили мне не больше удовольствия, чем тебе.
— Тогда зачем ты это делал?
— Чтоб Спящая красавица очнулась. Ты ведь прекрасно меня поняла.
— Ее будили по-другому.
— Это еще впереди.
— Ага? То-то я смотрю, спальня здесь одна. Надеюсь, ты не всерьез?
— Всерьез.
Он не шутил, я видела это по глазам, и так же понимала, что скорей всего сдамся на их милость, но… Паршивый прагматизм — а что дальше?
— Сними соседний номер, раз тебе не терпится стать прекрасным принцем.
— Нет, я останусь здесь.
На насильника он не похож, бояться мне нечего, но с его стороны, а как насчет себя самой? О, я чувствую, меня ждут большие сюрпризы.
— Ладно, обсудим позже.
— Уже обсудили. Как насчет душа? Ванная комната слева.
— А как насчет работы? С чего вдруг вы дружно решили меня уволить? А кто меня и мою дочь будет кормить?
— Я.
Вот как? — мои брови непроизвольно взметнулись вверх: ситуация все интереснее и интереснее. Мужчина, который не знает меня, которого не знаю я, фактически предложил мне выйти за него замуж. Напрашивается естественный вопрос: я похожа на идиотку или он недооценивает себя?
И нахмурилась: сейчас мне не разгадать этот ребус.
— Пойду-ка я в ванную, а ты пока подумай еще раз.
Я лежала в огромной ванне, смотрела в зеркальный потолок и приходила к выводу, что совсем не против пожить так месяц — прямо в ванной комнате, в теплой воде с пеной, с душистым запахом полевых трав. На полочке у стены стояли ряды других пен для ванн, гелей для душа, шампуней, кремов, красивые баночки, о назначении которых я могла лишь догадываться.
Подобное великолепие я могла представить, но взять за основу своей жизни? Нет, я не Золушка. Симпатичный знакомец, устроивший мне прогулку сначала по аду, а теперь по раю, конечно, может оказаться принцем, но не для меня. Искушение… Его я уже проходила и не повторю ошибки. И не важно, что сейчас мне предлагают райские кущи, а не смену фамилии офицера в приказе, суть-то одна — предать.
Может, кто-то и скажет: глупо хранить верность мертвому, но мне все равно. Я уже пыталась ему изменить — с Андреем. У нас так ничего и не получилось, но массаж был отменным, особенно кистей рук.
Я улыбнулась: знала бы Маруся, чем мы занимались…
Ах, Маруся, Маруся, что ж ты придумала? Как тебе вообще пришло в голову свести меня со столь странной личностью? Где ты нашла такого знакомца, который так возмутительно похож на Павла? Как склонила его на подобный шаг? Гарик помог? Да, он же знакомый подполковника.
Именно подполковника! Сорок лет, служба в ФСБ — и решиться фактически на преступление? Ради чего? Близких, попавших в беду? Как связано одно с другим?
Кто же ты, Павел?
А ты, Гарик?
Кому из вас пришло в голову проверить данные Изабеллы Томас? С чего и зачем?
A-а, реабилитационный центр! Маруся, как всегда, распустила язык и нажаловалась на меня мужу. И оба принялись спасать. Спасибо, други! А проще нельзя было?.. И к чему посвящать третьего в интимные подробности моей жизни, болезни? Или в последнее как раз не посвящали? Нет, конечно, иначе и в голову бы не пришло устроить мне беспрецедентный стресс, помноженный на шок, близкий к коллапсу всего организма. Да я чуть не умерла по дороге в этот элитный дворец восстановления после боев и сражений!
И вспомнила, что я еще жива, что я женщина.
Этого и хотели в итоге?
Я пошла за ответом к мужчине.
Он сидел в кресле перед сервированным столом и ждал меня, сложив руки на груди и поглядывая на заснеженные ели за окном. Как мило…
— Одежда. — Он кивнул на стопку целлофановых упаковок, лежащую на соседнем кресле.
— Спасибо, это кстати.
Легкие брючки, свитерок под горлышко, колготки и даже нижнее белье.
Н-да-а…
Через пять минут я уже сидела за столом в новом одеянии:
— Спасибо за наряд.
— Не за что. Ешь.
— Обязательно. Но мне больше хотелось бы услышать правду, о том, что происходит, чем вкушать деликатесы.
— Так и не смогла прийти к какому-нибудь более или менее правдоподобному умозаключению?
— Признаюсь, обессилела на попытке связать тебя и Полонских с кутерьмой, что вы устроили, и найти этому внятные объяснения.
— Самые простые, я уже говорил.
— Говорил, что вместе с Гариком лежал в госпитале, но если б ты поддерживал с ними отношения и после, я бы знала.
— Я редко появлялся в вашем городе, и то все больше по делам.
— А здесь пересеклись по личному вопросу? Как раз по теме беды, в которую попали твои близкие?
— Не совсем.
— Так что там с близкими? Или ничего не было и ты специально путал меня?
— Нет. Но думаю, беду мы с тобой миновали.
— Ага. Еще одна загадка? Ладно, начнем сначала. Когда ты с Гариком встретился?
— В конце ноября.
— И после откровенной беседы озабоченные моей судьбой супруги Полонские решили выдать меня замуж за тебя? А ты согласился. Вопрос: почему? Ноябрь подействовал?
— У тебя будет время подумать и ответить на него самой.
— Извините, Павел, вы, бесспорно, приятный мужчина, но первое — не производите впечатление романтика и умственно отсталого, второе — вытекает из первого. Симпатичный, крепкий, приятный мужчина, подполковник, судя по всему, очень успешный человек, ни с того ни с чего вдруг, мало решается познакомиться с неизвестной ему женщиной, так еще и прилагает титанические усилия, чтоб наша встреча оказалась незабываемой. Устраивает кражу, прессовку, привозит в закрытый центр федерального значения и фактически делает предложение. Простите, я несколько теряюсь в определениях о сути происходящего. Все это кажется надуманным и тревожит. Я абсолютно не верю в вашу лояльность. Наоборот, уверена, что вас очень, очень заинтересовали. Должна быть веская причина вашим поступкам. Огласите ее, пожалуйста, чтоб я могла хотя бы спокойно поесть. Раз за двое суток.
— Опять на вы? Перестань.
— Да, прости. Так ответишь?
— На какой вопрос? Кому в голову пришло устроить тебе встряску? Марусе… Но зная тебя, ее план пришлось глобально изменить. Уже мне. Она мыслила как обыватель, нормальная женщина, но ты…
— Ненормальная?
— Мы все ненормальные в какой-то степени. Но наша с тобой степень неадекватности одна, поэтому ясна мне…
— Зачем ты устроил этот цирк?
— Затем, чтоб ты перестала искать смерти и придумывать себе несуществующие болезни. Надеюсь, ты поняла, что смерть и так всегда рядом, стоит ли ее звать?
— Вот она, врачебная конфиденциальность! — я почувствовала себя идиоткой и голой одновременно. — Маруся чокнулась на всяких методиках: чаях, китайской медицине, акупунктуре! Но я молчала… Знакомства? Пускай тешит себя, я даже согласилась на встречу с ее протеже. Милый мальчик. Но Бог знает, кому докладывать о моем здоровье? С какой стати?! Что за новую методику она вычитала?! Что вообще?!.. Я придушу ее за все разом!..
— Полонская очень любит тебя и переживает. Перестань прятаться в собственную скорлупу и наслаждаться болью. Подумай хоть раз о родных: о той же Марусе, о дочери, о тетке и других людях, которым ты нужна. У тебя ничего нет, но видно, именно это тебя и не устраивает. Человеческий организм всего лишь марионетка, главное мозг, психика. Тебе надоело жить, и ты придумала себе злокачественную опухоль, и неважно, что у тебя нет и доброкачественной. Ты знала, что делала — раз нет, нужно дать команду, чтоб была. Нужно было избавить тебя от навязчивых мыслей. Организм сам способен справиться с болезнью, если заставить его жить на грани срыва, а потом указать путь и цель — все глупости пройдут.