После шума, который стоял в таверне, он испытывал облегчение, заплатив, чтобы его не беспокоили. Он заказал комнату на ночь, стойло и корм для лошадей, а также кубок вина, с которым занял самый темный и тихий угол в зале. И тут к нему выпорхнула девица. Она щедро продемонстрировала ему богатство груди и бедер, слегка прикрытых нарядом из алого бархата.
— Здорово, солдатик! — с улыбкой сказала она.
Кандар решил не опровергать ее заблуждения. На нем была простая синяя туника и штаны, вправленные в сапоги из змеиной кожи, доходившие до середины бедра. Коричневый пояс богатой выделки с крючком для ножен был единственной деталью одежды, оставшейся на нем после бегства из Потерянного Ферраноза. Он отодвинул в сторону ножны, снятые с убитого бандита, чтобы девушка могла сесть рядом. Подлил вина в ее кубок.
Лицо ее состояло из ярко-алого рта, маленького носика и пары карих глаз, и все это в окружении копны белокурых завитков. Она выглядела усталой, старалась быть приятной и любезно поблагодарила за предложение присесть.
— Я — Айли, — начала она разговор.
— Прекрасно, — заметил Кандар, наполняя ее стакан.
Девушка окинула взглядом его худую, подвижную фигуру: какой угрюмый, похоже, ему неприятен звук его собственного голоса. У каждого мужчины, по мнению, Айли, обязательно есть свой груз вины. Вот этот, сидящий рядом, скорее всего, убил своего хозяина, надругался над его дочерью, а затем убежал, чтобы присоединиться к банде наемников. Ну что ж. Такие приносят хорошую прибыль таверне.
Их стол стоял в углу, рядом с еще одним, вокруг которого сновало четверо волков — Кандар снова понял, что принял за них людей, но их мерзкие плотоядные улыбки и манеры напомнили ему отвратительных чудовищ, напавших на его родной город. Эти четверо жестами намекали, что не прочь взять в свою компанию пятого. На них были кожаные штаны и туники — свободная, удобная одежда, подходящая для тех, чей промысел — охота. У каждого за спиной висела длинная рапира, причем стиль работы оружейников был незнаком Кандару. Четыре широкополые шляпы, украшенные перьями, лежали на столе, и огонь свечи окрашивал перья в причудливые тона.
Кандару пришлось вести разговор извилистым путем. Он хотел подготовить Айли, чтобы та созрела для серьезного вопроса.
Наконец юноша решился. Во время разговора он временами чувствовал самодовольную неприязнь к девушке; в данный момент он утешал ее, как утешают товарища по несчастью. И вот настал момент открыть свою душу: дать понять, что его по-настоящему волнует. Ему больше нельзя было молчать.
— Скажи мне, Айли, что ты знаешь о Турдуре Всезнающем? — спросил он, вновь наполняя вином ее кубок.
Казалось, будто он открыл корзину ядовитых змей и выпустил их наружу.
Все, как один, посетители, мужчины и женщины, вскочили со стульев и скамеек и отхлынули от него, как волны от берега во время шторма. Он не осознавал, насколько громко произнес эти слова… ведь он не говорил громко… его шепот был едва слышен…
Как же тогда все эти люди смогли услышать его так отчетливо? И отскочили при звуке шепота так, будто в таверне раздался трубный глас?
«Турдур Всезнающий!»
Его шепот вырос до мощного крика!
Кандар, в свою очередь, собрался с духом, и его правая рука нащупала под столом эфес меча.
— Меч не поможет! — едва слышно выдохнула Айли. Она упала на колени, сжав ладони вместе и притиснув их к обтянутой алым бархатом груди. На лице ее был написан ужас. Все лица были охвачены ужасом.
Посреди зала замерцал тусклый огонек, он как будто загорелся в конце темного туннеля. Он переливался всеми цветами радуги, рос и разбухал, вытягиваясь в линию, потом в геометрическую фигуру непонятных очертаний, и фигура эта становилась все ощутимее, все явственнее, пока не превратилась в нечто ужасающее, яркое, как…
У Кандара не было слов для сравнений.
Ему удалось разглядеть голову, увенчанную рогами, развевающиеся одежды, стальную кольчугу и оценить, хотя бы приблизительно, масштабы темной силы, подчинившей себе всех присутствующих.
Едва слышный шепот молитвы и преклонения перед Великой Спиралью пронесся по залу, как шорох дождевых капель, Кандар покрылся холодным потом.
Принцу пришлось упереться ногами в пол, чтобы не упасть. Сжимая бесполезный сейчас меч, он не мигая смотрел на роковое создание.
А голос монстра резал уши, точно скальпель.
— Кто-то из вас спрашивал Турдура Всезнающего. Я пришел узнать, кто это, и отвести его к моему Мастеру.
Нимало не заботясь о последствиях, Кандар закричал:
— Я принц Кандар из Ферраноза, сын Пандина Гелиодотуса, Бога-Императора Аккара! Я призываю Турдура Всезнающего, ибо нуждаюсь в его помощи!
В его мозгу забурлили обрывки магических знаний, тех заклинаний, которые он заучил механически и теперь почти полностью сложил в уме. Он улавливал их, повторяя шепотом. Ему вновь открылись слова, начертанные на пергаменте из кожи девственниц. Слова плясали перед его внутренним взором.
— Вызываю Защитную Мембрану против тех, кто… — но остальные слова не проговаривались. Он мог лишь беззвучно повторять их в уме, оцепеневший язык отказывался повиноваться.
Огни фантома вспыхнули ярче.
Голос-скальпель резанул еще сильнее.
— Эй, ты, человек, бормочущий малозначащие заклинания! Ты, смертный, осмеливающийся обращаться к силам, что превосходят твое разумение!
Налетел порыв ветра пугающей силы. Огни бешено завертелись. С пола таверны поднялась куча песка и образовала настоящий смерч. Кандар почувствовал, как волосы на его голове встали дыбом.
Люди вокруг издали горестный стон.
Из огненного столпа показалась величественно указующая рука.
— Ты желал увидеть моего Мастера! Я, его помощник и раб Майдер, явился за тобой!
Рядом с Кандаром стояла скамья. Простая добротная скамья из дуба, отполированная многими задами, со следами трапез и пролитого вина, она крепко стояла на своих четырех ногах. Сила, которой невозможно сопротивляться, подняла Кандара в воздух, а затем мощно толкнула в грудь. Он упал и обнаружил, что сидит верхом на скамье.
И скамья поднялась в воздух! Она двигалась! Она летела!
Обхватив скамейку враз онемевшими пальцами, Кандар поднимался в воздух. Его вынесло в открытые двери, будто он ехал на полночном скакуне. Люди попадали ниц, уступая ему дорогу.
Небо встретило его яркими звездами. Скамейка набирала скорость. Кандар ехал, будто на низенькой лошадке, да еще как резво! Огненные очертания Майдера сопровождали его. Ночной ветер развевал одежду и волосы принца. Он склонил голову. Подгоняемая Майдером, скамья несла его вперед, навстречу разыскиваемому им Турдуру Всезнающему.
Глава 4
О том, что потребовал Турдур Всезнающий и как Крак Могучий не сумел уничтожить фантом сознания
Скамья летела над крышами гордого Джилгала. Мимо проносились башни, аккуратные маленькие домики. Кандар несся по воздуху помимо своей воли, как в ночном кошмаре.
Они нырнули вниз у подножия самой высокой из башен. Стройная и величественная, со множеством маленьких башенок и бойниц, выстроенная из черного камня, который, казалось, поглощает свет, башня эта как будто свысока глядела на окружающие строения. В окнах сиял свет, и в его ярких лучах громада напоминала скалу из эбенового дерева.
— Это Башня Тарактакуса, короля Тарактеи, коему принадлежат все земли от Лангаанских холмов до моря, — долетел до ушей Кандара голос Майдера, пронзительный, словно порыв ледяного ветра. — Ниже обитает мой Мастер, Турдур Всезнающий.
И они скользнули вниз, к небольшой башне без огней, вырисовывавшейся на фоне главной громады. От нее, казалось, исходил некий дух обреченности, этакое зловоние разрушения и тлена.