«Наука волшебства», книга заклинаний, обещала то, что должно произойти, «Золотой свиток» — что мудрость продолжает копиться, чтобы достигнуть апогея в «Завещании мертвых». Ибо о чем свидетельствует эта книга, как не о завершении всех магических формул? И по мере того, как цвет пергамента становился более насыщенным — а эти страницы самые темные, — растут мощь и сила заключенных в ней знаний.
А все три тома вместе называются «Трилогия проклятых» не случайно. Это знак того, что душа человека, обращающегося к силам зла при помощи этих заклятий, обречена на адские муки, навечно проклинаема! Он освоил уже две трети магических формул, способных вызвать высшие силы на помощь себе и заколдованному Ферранозу.
Оставшаяся треть, а именно, первая треть, записана в разорванной наполовину книге. Кандара прошиб пот. Он почувствовал резь в животе. Значит…
Ум отказывался принимать эти чудовищные предположения.
Юноша начал пытаться прокрутить в уме обрывки заклинаний из «Науки волшебства».
Дикий крик сотряс воздух среди руин.
Кандар обернулся, хотя перед глазами все еще стояли строчки, прочитанные на Конской Равнине.
Среди развалин начался жуткий беспорядок. Все пришло в движение. Горящие факелы освещали сцену действия тусклым светом. Двигались какие-то тени. Темные крылья бились о скалы. Летели клубы пыли. Рогатые твари в капюшонах, с паучьими клешнями, в доспехах, утыканных иглами, наступали на Алтуна и его товарищей.
Золото и драгоценности сияли невыносимо ярким светом.
А вокруг кишели твари всех видов и мастей!
Кандар выхватил меч, и пурпурный огонь, вспыхнувший на конце лезвия, озарил темноту со всем наводнившим ее кошмаром, а потом его руку с мечом скрутило невыносимой болью.
Пламя ударило в него.
Подобно тому, как сияла нефритовая шкатулка Турдура, так и «Завещание мертвых» светилось и распространяло вокруг искры, обжигая огнем.
— Клянусь Гелиосом! — закричал Кандар, дерзко вскинув голову. Он отбросил прочь раскаленную книгу. Теперь она тлела, лежа на мраморных плитах, но никак не могла сгореть.
А он никак не мог припомнить начала единственного из необходимых ему заклинаний!
Принц стоял, гордо и прямо, не поддаваясь страху, хотя по спине его бежали струйки пота, а в горле пересохло, глаза его горели, ибо он ощущал, что жуткое зло приближается.
И тут, с запинками, но все же неуклонно, в его мозгу начали вырисовываться утраченные фрагменты заклинаний из «Науки волшебства».
Шабаш приближался.
Рогатые твари бросились на него. Чешуйчатые конечности замелькали в воздухе. Челюсти рвали тунику и тело. Волны боли заливали его, потекла кровь.
Вначале он дико сопротивлялся, но финальный удар по голове отключил его сознание, и тьма поглотила принца.
Глава 10
О Рыжих Волосах и Серебряных Волосах, а также о том, как Вринда Легконогая, миледи Чешуйчатого Облака, командовала великим мечом Коцтивкуром
Кандар лежал на холодной каменной плите, привязанный ремнями из человеческой кожи, голова свешивалась вниз, а шея выгнулась навстречу звездному небу.
Вокруг него расположился конклав чудовищных тварей.
Сардан, Лорд Теней, Принц Тьмы, восседал на троне, взирая на жертву горящими глазами.
— Клянусь протухшим, изъеденным червями сердцем Крагунота! Ты попал в чертовски милую переделку!
— Да уж, клянусь светом Майюса, мы точно влипли, и нас сейчас будут убивать!
Вспышка чистейшей радости по поводу возвращения дорогих друзей изгнала страх из сердца принца. Теперь-то, при поддержке товарищей, он просто не имеет права умереть!
А ритуальные пляски меж тем продолжались. Многие танцоры кружились спина к спине. Другие скакали и носились вокруг в безумном вихре. Били барабаны. Факелы вспыхивали адскими сполохами.
Кандар все видел вверх ногами. Он чувствовал, как кровь прилила к голове, тело онемело, но мозг, хвала Всевышнему, жив и активен, а главное, — помнит начало нужного заклинания!
Крак запыхтел, словно раненый джагарду Лангаанских холмов.
— Не мог бы ты освободить одну руку? Клянусь восхитительной задницей сладчайшей Ваштилулу Пышногрудой! Если бы я только мог обрушить свой верный Коцтивкур на все эти исчадия ада!
— Это черная магия, черная, — пищал Тошо.
Коцтивкур между тем блеснул ослепительной вспышкой в скрюченных пальцах Сардана. Великий меч поднялся, как будто благословляя все сборище нечисти.
Когда Крак увидел это, его вспышка ярости заставила Кандара вздрогнуть.
— Во имя Крокса! Да я разорву этих омерзительных тварей! Коцтивкур!
— А ну, хватит ныть, вы, оба! — велел им Кандар. — Лучше радуйтесь, как радуюсь я, вашему возвращению. А я должен сосредоточиться и кое-что вспомнить!
И юноша поведал им то, что ему удалось узнать.
— Только в этом наш шанс на спасение, — заключил он.
Друзья уловили отчаянный страх, угнездившийся в его сознании, который он подавлял своей гордостью и чувством ответственности за порученное ему дело. Они затихли.
С самого начала эта загадка заставляла принца использовать магию весьма неточного характера, порой случайную и приводящую к обратному эффекту, чем тот, что был предусмотрен ее создателями. Много раз Кандару, более всего верящему в торжество науки, приходилось браться за меч для победы над врагом. Но сейчас, лежа на жертвенном камне, будучи связанным, он точно знал, что у него достанет сил, чтобы извлечь из своего сознания необходимые части заклинания, чтобы вызвать на помощь величайшие силы, которые он разыскивал так долго.
Юноша перелистывал в уме страницы «Науки волшебства» и наконец добрался до той части, где содержалось начало заклинания. Он понял, что имел в виду Турдур Всезнающий, когда указал ему на сходство двух томов: их назначение различно. Тогда его сбило с толку замечание злого волшебника, сейчас же он дошел до скрытого смысла самостоятельно.
И вдруг перед его широко открытыми глазами проплыла женская фигура. Окутанная паутинкой, задрапированная в воздушные шелка, она кружилась перед ним, словно неофит перед алтарем. Кандар увидел ее золотисто-каштановые волосы, лицо, которое уже видел прежде, когда она смеялась над его болью, убегая от него в ночи с содержимым Турдуровой нефритовой шкатулки.
— Сука! — раздался свирепый рев Крака Могучего.
— Она хочет напакостить нам, хочет с нами покончить, — пищал Тошо.
В таком окружении девушка, казалось, чувствовала себя как дома. Сквозь ужас происходящего, пронзительные вопли мантикор, хлопки крыльев, цокот копыт и царапающие звуки клешней Кандар слышал, что она напевает ужасающие, леденящие душу древние напевы черной магии и дьявольской страсти.
Девушка держала в руках, прижимая к груди, длинный нож, вернее, кинжал с богато украшенной драгоценными камнями рукоятью. На лезвии кинжала сверкали искры.
— Да это для твоего горла, клянусь Кроксом!
Девушка ритмично раскачивалась всем телом, вводя себя в состояние транса, когда сможет обрушиться на неподвижно лежащего Кандара.
Так что же за слова были на той странице? Он снова и снова пытался обратиться к своему подсознанию, чтобы возвратиться на Конскую Равнину и сфокусироваться на разорванных листах «Науки волшебства». Ему ведь удалось пробежать глазами ту, запертую часть фолианта перед тем, как он оказался разрезанным? Да, пожалуй… без сомнения, да. Холокова и Сасилинджа. Это ключ. Вторая треть заклинания в «Золотом свитке» содержалась как раз перед Холоковой, а последняя треть в «Завещании мертвых» — после Сасилинджи. Так где же тогда скрывалось тайное заклинание в книге Квантоха? Где? Вопрос гремел в мозгу, подобно священному барабану, неистово, доводя до безумия.