— Для чего вы это говорите мне? — запротестовал Ройтман. — Почему вам не рассказать это самому Варганову? Я просто выполняю свою работу…
— Понимаю, — кивнул Пирожков.
— Что же вы хотите от меня? — недоумевал адвокат..
— Я хочу, чтобы вы отказались от ведения дела.
— Зачем? — пожал плечами Ройтман. — Он наймет другого адвоката. И все…
— Другому придется копать заново. И потом, это мое желание. Я так хочу. И точка.
Ройтман услышал в голосе визитера такие нотки, которые заставили его покрыться холодным потом. А Пирожков, глядя на скорчившегося на стуле адвоката, наслаждался произведенным эффектом.
— Варганов занимает пост, сравнимый по значимости с министерским. И я могу доставить ему столько хлопот, что он будет с ностальгией вспоминать то время, когда не занимал это место… А теперь представьте, что я могу сделать с вами, уважаемый. — Геннадий Борисович наклонился вперед. — Вот хоть прямо здесь и сейчас. Не отходя, как говорится, от Кассы.
В прихожей послышался какой-то шум. Громкий голос Берга Иудовича разносил по квартире проклятия.
— Что такое? — И без того красное лицо Пирожкова стало просто пунцовым от прилившей крови, глаза бешено блестели. — Я надеюсь, ты не просил домашних вызывать милицию. Это ничего не даст. Я буду считать, что мы не договорились, и тогда…
Акцент в его речи усилился. Гласные угрожающе глохли, а шипящие переходили в какое-то подобие свиста.
— Да ничего я никому не говорил! — крикнул Ройтман.
В кабинет вбежал один из молодчиков. В руке он держал пистолет, в котором Натан Яковлевич с ужасом узнал трофейный вальтер тестя.
— В чем дело? — раздраженно спросил Пирожков.
— Да старик этот потребовал у нас удостоверения. За ментов нас принял. Ну я послал его. А он сходил за пушкой. И давай на нас наезжать…
— Что с ним? — упавшим голосом спросил Натан Яковлевич.
— Заперли его. Хорошо, пистолет не заряжен был. Партизан хренов!
— Убирайся! — Пирожков откинулся в кресле и засмеялся. — Боевой у вас тесть. Его бы на оккупированные палестинские территории направить!
Натан Яковлевич криво усмехнулся.
— Так, ну к делу. Натан Яковлевич, я знаю, что вы раскопали запись с камеры слежения в приемной Варганова. Знаю, что вы сделали копию.
«Интересно, откуда?» — подумал Ройтман и почему-то сразу вспомнил не в меру любопытного референта Асмолова.
— Отдайте мне эту кассету и откажитесь от ведения дела Варганова.
— Но как я могу… — протянул Ройтман.
— Это ваши трудности. Заболейте. Умрите. Срочно выезжайте к любимой двоюродной племяннице, которая заболела корью.
— У меня нет двоюродной племянницы, — зачем-то сказал Натан Яковлевич.
— Верю. Но можете же вы заболеть. Или, например, очень удачный вариант — избиение хулиганами в подъезде. Подъезд есть, хулиганы найдутся…
— Спасибо. Я лучше заболею.
— Жаль. Так было бы правдоподобнее и эффектнее. — Пирожков с презрением уставился на Ройтмана.
«Как они все-таки боятся боли, — подумал Пирожков. — Кричит, хитрит, а разок ткнуть в печень — и лапки кверху».
— Несите кассету, — вслух сказал Пирожков.
Ройтман поднялся и на ватных ногах направился к шкафу, размышляя о том, стоит ли проявлять рвение и говорить о второй копии. Решил, что не стоит. Во-первых, Варганов тоже не последний человек и помочь ему при случае было бы полезно, а во-вторых, уж очень мерзкий тип этот Пирожков.
Натан Яковлевич аккуратно закрыл портфель и протянул визитеру кассету. Пирожков сидел без движения, обхватив красными ладонями углы подлокотников кресла. Он смотрел на адвоката оловянным взглядом бесцветных глаз.
«Неужели знает о второй копии?» — похолодел Ройтман. Признание уже готово было слететь с его языка, но тут Геннадий Борисович резко встал, а адвокат отшатнулся от этого движения.
— Проводите гостя. — Пирожков направился к дверям.
Ройтман засеменил следом. Заслышав шаги хозяина, молодчики выскочили в прихожую.
— Заберите кассету, — кивнул Пирожков на Ройтмана.
Один из бандитов вырвал кассету из рук адвоката. Второй открыл двери и вышел на площадку, держа руку за отворотом куртки.
«Тоже боится, орел Кавказа!» — съехидничал про себя Натан Яковлевич.