— Я просмотрел то, что вы принесли. Но это не доказательства, это, скорее, ваше личное мнение… — Злотников продолжал «изучать» статистику и даже не притронулся к бумагам Гордеева. Он обостренно чувствовал, что Гордеев с трудом скрывает свое презрение, и от этого следователь только больше впадал в тихую ярость. Поэтому никакие аргументы на Злотникова не действовали.
— Но у меня есть свидетельские показания…
Злотников пожал плечами:
— Пожалуйста, Юрий Петрович, когда будет процесс по делу Варганова, вы можете представить любое количество свидетелей. А следствие располагает своими доказательствами и собственными очевидцами.
— Но собранные мной свидетельства, — упрямо твердил Гордеев, — дают достаточно оснований для пересмотра меры пресечения.
— Послушайте, — Злотников пошел красными пятнами, — Варганов обвиняется в получении взятки и изнасиловании несовершеннолетней… Это весьма тяжкие преступления. Вот доказательства… — Злотников ткнул пальцем в папку с делом Варганова. — Даже если предположить, что вы правы и Варганов не насиловал несовершеннолетнюю Ангелину Толстых…
— Естественно, не насиловал. И взятку не брал! Даже из оперативной съемки видно, что это дело не имеет судебной перспективы…
— Оперативная съемка не может служить доказательством в суде, — устало произнес Злотников, — и вам это прекрасно известно.
— Я знаю, — Гордеев чувствовал, что Николай Злотников — крепкий орешек, и продолжал уговоры просто из спортивного интереса — авось получится. — Но в некоторых случаях, предусмотренных…
— Хорошо… — Злотников тяжело вздохнул. — Даже если показания свидетелей не принимать во внимание, то что делать вот с этими свидетельствами? — Ловким движением Злотников раскрыл дело Варганова на нужной странице и протянул папку Гордееву: — Посмотрите.
— Что это?
— Очень интересный эпизод. Ваш Варганов вымогал деньги у некой Клавдии Морозовой, пожилой женщины, на попечении которой находится внучка-инвалид.
— Что за бред? — опешил Гордеев.
— Это не бред, — улыбнулся следователь, — а факт, подтвержденный свидетельскими показаниями. Вам мало?
Гордеев промолчал.
— Если мало, то у меня еще кое-что есть. Например, вот… — Злотников перелистнул несколько страниц. — Посмотрите, коммерческий директор ликероводочного завода Олег Соловьев. Этот бизнесмен договорился с западными партнерами, нашел инвесторов, перспективное дело хотел открыть. Только подпись Варганову поставить, и все. А ваш подзащитный настойчиво поинтересовался, что он, Варганов, лично с этого будет иметь. Разумеется, Соловьев, как честный человек, сказал, что лично он — ничего, однако наша промышленность, выпускающая качественные напитки, сильно выиграет. Но, разумеется, Варганова это не устроило. Поэтому сделка сорвалась. Мы не только не получили прибыли, но потерпели ущерб — завод и государство выплатили крупную сумму неустойки западным партнерам. Весьма кругленькую сумму, и конечно, в валюте… И это на фоне того, что постоянно увеличивается количество фальсифицированной продукции, а благодаря инвестициям положение могло заметно улучшиться…
— Я думаю, надо выслушать мнение и другой стороны, — возразил Гордеев, — может быть, Варганов объяснит, какие именно причины заставили его принять такое решение?
Злотников улыбнулся:
— Мы все прекрасно знаем, что это за причины. Они очень банальны: деньги.
— Это еще надо доказать, — ответил Гордеев.
— Докажем. На суде. Так что меру пресечения Варганову менять не буду, пусть посидит. И мне спокойнее, и на свидетелей давление не окажет… Следователь — фигура процессуально-независимая и может самостоятельно принимать решения об избрании той или иной меры пресечения…
— Разрешите ознакомиться? — Гордеев указал на папку.
— Пожалуйста.
Юрий Петрович взял папку с делом Варганова и внимательно просмотрел заявления и показания новых свидетелей. Обвинения, выдвинутые против Варганова, могли оказаться гораздо серьезнее, чем считал Гордеев первоначально. И главное — поражало их количество… Варганов обвинялся сразу по нескольким статьям.
Необходимо срочно встретиться с Варгановым и получить от него исчерпывающие объяснения. Уж во всяком случае, в свидании с подзащитным Злотников Гордееву отказать не может.
Гордеев не любил московские зимы. Собственно, только человек с очень богатым воображением мог назвать эту странную череду заморозков и оттепелей настоящей русской зимой, которая в былые годы вызывала страх у теплолюбивых европейцев. Теперь московская зима гораздо меньше отличается, скажем, от лондонской. В основном город утопает в грязной жиже из растопленного с помощью поваренной соли льда, а иногда эта каша все-таки застывает, и тогда пешеходы и машины одинаково мучаются от гололеда. Так что Юрий Гордеев и как автомобилист, и как пешеход тоже страдал от бестолковой московской зимы.