Грюше. Говорят. Ну и что же?
Мюрель. Надо прежде всего вернуть ему деньги…
Грюше. Для этого вам самому следовало бы сначала отдать мне долг! Будем справедливы.
Мюрель. А, вот какие у вас мысли в тот самый момент, когда я со всею преданностью и совершенно бескорыстно даю вам прекрасные советы. Да ведь не будь меня, милейший, вас в жизни никогда бы не избрали; я из сил выбиваюсь, без всякой для себя выгоды…
Грюше. Как знать? По правде говоря, я ничего не понимаю; то вы сами побуждаете меня выставить свою кандидатуру, то удерживаете. Я занял деньги у Руслена? Пришлось, по правде, влезть в долги, надо со всеми расплачиваться, а я не бездонная бочка. Ведь и хозяин кафе представит ужасающий счет: эти дьяволы пьют и пьют без конца. Вы полагаете, я не задумываюсь над этим? Кандидатура – ведь это настоящая пропасть. (Входящему Омбургу.) Омбург! Что еще?
Омбург. Дома хозяин?
Грюше. Не знаю.
Омбург. Постойте; у меня есть чудо – верховая лошадь, и я с вас недорого возьму, а вам пригодится – объезжать избирателей.
Грюше. Да я пешком, спасибо.
Омбург. Ведь случай, г-н Грюше.
Грюше. Такой случай и в другой раз подвернется.
Омбург. Не думаю.
Грюше. Сейчас никак не могу.
Омбург. Как угодно. (Входит к Руслену.)
Мюрель. Вы думаете, Руслен поступил бы таким образом? Этот человек – содержатель постоялого двора; да он вас уничтожит в глазах своих посетителей; вы потеряли только что по меньшей мере полсотни голосов. Мне надоело с вами возиться.
Грюше. Успокойтесь. Я был неправ. Допустим, что я ничего не сказал. Вы сами обозлили меня этой историей с Русленом, в которой, может быть, нет ни слова правды. Откуда вы ее взяли? Разве что он сам… А! Это, верно, шутка вашего изобретения, чтобы меня испытать. (Шум за кулисами.)
Мюрель. Слушайте, слушайте.
Грюше. Слышу.
Мюрель. Шум приближается.
Голоса (за сценой): Грюше! Грюше!
Фелиситэ (появляется слева). Барин, вас ищут.
Грюше. Меня?
Фелиситэ. Да, идите скорей.
Грюше. Иду. (Быстро уходит за нею. Шум усиливается.)
Мюрель (направляясь налево). Что означает этот шум? (Выходит.)
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Руслен, потом Омбург.
Руслен (выходит из своего дома). Ага! Наконец-то народ всколыхнулся. Только бы не против меня.
Все (кричат в кафе). Попались, господа!
Руслен. Что-то страшновато.
Грюше (проходит в глубине сцены, пытаясь уклониться от овации). Друзья мои, оставьте. Нет! Право!
Все. Грюше! Да здравствует Грюше! Наш депутат!
Руслен. Как депутат?
Омбург (выходя из дома Руслена). Черт возьми! Да ведь Бувиньи-то снимает свою кандидатуру.
Толпа расходится.
Руслен. Не может быть!
Омбург. Ну да, произошла смена министерства. Префект подал в отставку и написал Бувиньи, предлагая ему поступить так же, снять свою кандидатуру. (Уходит вслед за толпой.)
Руслен. Значит, остается только один… (Прикладывает руку к груди, как бы указывая на себя.) Ах, нет! Еще есть Грюше! (Задумывается.) Грюше. (Замечает входящего Додара.) Что вам угодно?
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Руслен, Додар.
Додар. Я пришел оказать вам услугу.
Руслен. Со стороны человека, столь преданного господину графу, это несколько странно.
Додар. Вы оцените мой поступок позднее. Ввиду того, что г-н Бувиньи снял свою кандидатуру…
Руслен. Снял свою кандидатуру? (Живо.) Это верно?
Додар. Да… по причинам…
Руслен. Личного характера.
Додар. Как?!
Руслен. Я сказал: у него были на это причины, вот и все.
Додар. Совершенно верно; и позвольте мне сообщить вам весьма важную вещь. Все, кто интересуется вами, – не сомневайтесь, что и я в том числе, – начинают опасаться буйства ваших противников.
Руслен. В чем оно выражается?
Додар. Разве вы не слыхали мятежных криков банды Грюше? Этого сельского Катилины…
Руслен (в сторону). Сельский Каталина. Хорошее выражение. Надо запомнить.
Додар. Он способен, сударь… способен на все. И прежде всего, благодаря глупости народа, он, пожалуй, станет трибуном.
Руслен (в сторону). Этого следует опасаться.
Додар. Но, поверьте, консерваторы не отказались от борьбы, их голоса заранее принадлежат честному человеку, который гарантирует им… (Движение Руслена.) О! От него вовсе не требуется стать ретроградом; только несколько уступок… самых незначительных.
Руслен. А этот дьявол Мюрель…
Додар. К несчастью, дело сделано!
Руслен (задумчиво). Да.
Додар, В качестве нотариуса и гражданина я скорблю. Ах, как прекрасна была мечта о союзе буржуазии и дворянства, прочно скрепленном обоими вашими семействами; и вот только что граф говорил мне – да вы не поверите…
Руслен. Простите! Я преисполнен доверия.
Додар. Он говорил столь характерным для него рыцарским тоном: «Я нисколько не сержусь на г-на Руслена…»
Руслен. Да и я также, бог мой.
Додар. И ничего не имел бы против, если он найдет удобным…
Руслен. Да что ж тут неудобного?
Додар. Не имел бы ничего против того, чтобы переговорить с ним в интересах кантона и политической морали.