— Уж сколько нам сдавать осталось: готовься, просвещения, свет., — наизусть произнесла она без тени издёвки. Это был один из самых романтичных дней окончания девяносто седьмого года — двадцать второе декабря, День Зимнего Солнцестояния — более известный, как самый короткий световой день в году. Облачность на небесах отсутствовала, поэтому влюблённые тихо-мирно прогуливались по Университетскому проспекту до самого здания Московского Цирка.
— Ты любишь смотреть на звёзды? — спросила Юля как бы невзначай.
Ответ Юрца не заставлял себя долго ждать.
— А я просто свой телескоп дома редко настраиваю…
Девушка беззлобно посмеялась над искренним смущением своего спутника.
— А ты-то хоть раз к настоящему телескопу подходила? — ввернул своё слово парень, готовящийся щегольнуть авторитетными связями. — У меня уже давно знакомый есть в институте имени Штерна, готов был на вечер отдать молодёжи самый рабочий из них.
Юля потупила взор, подбородок слегка опустился от удивления:
— Настоящий телескоп? и что вы там видели?
— Юпитер размером с горошину. — как будто походя, но при этом не скрывая гордости ответил Юрец. — Рыжая такая в крапинку горошина… Ещё я слышал про обсерватории, где позволяют снимать окуляр на плёночный фотоаппарат.
Юля удивилась ещё больше:
— И тогда получается космос… Какие же мы всё-таки песчинки во вселенной…
Юрий не удержался и чмокнул спутницу чуть пониже губ. Так они и пошли дальше по дороге вдоль сугробов, ограды под звёздным небом из ярчайших звёзд, пока мимо сновали машины и усталые пешеходы. До нового 1998-го года осталось чуть меньше недели, но они решили для себя сходить в кафе и обменяться подарками — последние романтики уходящей эпохи.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Несмотря на разнообразие студенческой жизни, некоторые из них успевали посещать массовые мероприятия: особенно рок-концерты. Забавно получается встретить на них кого-нибудь из своих друзей, а ещё похлеще — преподавателей. На один из таких концертов нашего героя вытащил Жора, большой поклонник московской рок-сцены. В этот раз в небольшом клубе играл ансамбль Игоря Сукачёва, заставивший плясать даже балкон под свои мелодичные хиты:
Тигровое колечко,
Ему цены никакой.
Тигровое колечко,
Я не расстанусь с тобой…
Юре нравилась идея обручения, хотя в песне скорее всего речь шла исключительно о помолвке. Между аплодисментами Игорь Иванович позволил себе реплику:
— Эй там, наверху! Пиво в буфете есть?
Недолго думая, студенты обратили свой взор на бар внизу под амфитеатром, ибо конструкция зала представляла собой просторный танцпол. Заказав два шота кофе по-ирландски, Юра и Жора на мгновение из зрителей превратились в слушателей и решили отойти в сторонку.
— Ну как, старик, как у вас там на потоке с девчонками? — подколол молодого приятеля Жора.
— У меня своя ничего так, а ты? — отвёл угрозу Юрец, подсознательно думая о многозначительности этого вопроса. Впрочем, Жора не выражал никаких негативных эмоций.
— Мои ко мне часто заходят, семпай. Любовь-морковь — это не совсем мой случай.
— То есть ты бросаешь вызов полигамии? — ехидно усмехнулся его собеседник?
— Да, бросаю. — ответили ему, предвосхищая взрыв смеха за барной стойкой. — Зачем читать одну книгу, когда можно пользоваться целой библиотекой…
Они заказали ещё два шота. Игорь вошёл во вкус и умылся холодной питьевой водой в коротком промежутке между песнями. Администраторы принесли к сцене ещё упаковку полутораметровых бутылок.
— А впрочем, у каждого есть право на выбор, ребята.
Голос исполнителя потонул в овациях, и студенты продолжили слушать концерт.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Собственно, в январе девяносто восьмого ни у одного из студентов не было собственных планов на каникулы. Администрация факультета изо всех сил хлопотала, выбивая поездки в студенческие лагеря, летние и зимние. Главной задачей администрации вуза была минимизация недопущенных к экзаменам, а значит — к переводу на второй курс.
В небольшом корешке ставилась простейшая роспись, а метки с ведомостями и автографами преподавателей гуляли по коридорам от предмета к предмету. Именно таким макаром системой контролировалось получение студентами основ высшего образования в начале пути. И вот, когда в заветной зачётной книжке готовы все подписи и отметки, по истечению Татьяниного дня самые упёртые новоиспечённые второкурсники отправляются праздновать. Если выполнить академическую традицию отмечать знаковые события мира образования, то следует указать на статус доброго выпивохи у самого Исаака Ньютона.