Выяснилось, что причиной давления на Игоря являлось его творчество, магнитоальбомы «Гражданской обороны». Кто-то из участников группы был отправлен в армию, кто-то «сломался», а с опасным диагнозом «суицидальный синдром» госпитализирован только один мой брат.
Моя знакомая Татьяна Диденко как-то в разговоре посетовала, что среди рокеров очень много людей, сотрудничающих с органами. Я подумал попробовать взять их на испуг, устроить провокацию. Стал рассказывать многим знакомым, что собираюсь устроить пресс-конференцию для журналистов, в том числе зарубежных, и рассказать, что никакой перестройки и гласности нет, а музыкантов за их песни держат в психушках! На одном из концертов вместе с музыкантами группы «Веселые картинки» (филиал группы «ДК») мы исполнили композицию Кахиль-эль-Забара (Kahil El’Zabar) — «Brother Malcolm», в конце которой Виктор Клемешев и я стали петь, многократно повторяя рефрен, вместо «brother Malcolm» — «братец Игорь». Зал подхватил…
На следующей неделе я отправился в командировку в Новосибирск, поселился в гостинице, отметился и ночью отправился на поезде в Омск. Днем отец-так же, как обычно, съездил за Игорем на такси, привез его, мы поговорили.
Так или иначе, буквально на следующей неделе брата освободили. Преследовавший его майор Мешков был уволен «за превышение власти». Думаю, что этот персонаж увековечен в песне моего брата «Лед под ногами майора».
А вот у меня вскоре начались неприятности, приведшие в итоге к тому, что я вынужден был бросить неоконченную диссертацию и уволиться из института авиационных материалов. Так началась моя карьера музыканта с полной занятостью.
Поначалу я поступил в Театр импровизации при Союзе театральных деятелей СССР под руководством Олега Киселева. В те позднеперестроечные времена профессия администратора была тесно связана с нарушениями законодательства. Вскоре выяснилось, что коммерческий директор театра направил выданные Союзом театральных деятелей средства (50000 рублей) на погашение своей задолженности по какой-то прежней отсидке. Художественный руководитель труппы Олег Киселев остался в Канаде после гастролей.
Для советского человека остаться вот так без работы было довольно непривычно и, более того, страшно… Мой приятель по «Аквариуму» и «Поп-Механике» фаготист Александр Александров предложил мне показаться Анатолию Васильеву, художественному руководителю театра «Школа драматического искусства». Александров был там музыкальным директором. В то время в театре было много очень интересных, ярких людей — Герман Виноградов, Борис Юхананов, Андрей Безукладников. На некоторое время ансамбль «Три „О“» с солисткой-певицей Сайнхо нашел себе пристанище именно там.
От воскрешения Озириса в Смоленске к тибетским странствиям кандидата в Будды
В начале 90-х в Смоленске состоялся фестиваль Гуманитарного фонда, мероприятие вполне карнавальное. В заключительный день литераторы из Москвы и Петербурга, расшалившись, под руководством покойной Нины Искренко устроили литературный перформанс «Воскрешение Озириса». Его и сейчас время от времени воспроизводят — уже под руководством неутомимой Светы Литвак, но в значительно более скромных масштабах в Московском центре современного искусства им. Анатолия Зверева.
Каждый желавший выступить литератор читал свое произведение, посвященное той или иной части человеческого тела. Нина опасалась перед началом выступления, что когда этого Озириса соберут, то в отличие от египетского мифа ему члена не то что не будет недоставать, а напротив, сам он окажется огромным многочленом!
Однако, несмотря на обеспеченное местными спонсорами изобилие спиртного и всеобщее веселье, разнузданность собирания многочлена несколько тормозило одно сдерживающее обстоятельство (культура ведь состоит из запретов?). Нужно было, выйдя на сцену, после чтения собственного опуса сфотографироваться, поместив в пустую золотую рамку только что воспетый орган. Такая вот система противовесов…
Но все же нашелся настоящий последовательный авангардист — прозаик Петр Капкин, прочитавший-таки рассказ про член…