Двадцать лет назад я был влюблен в одну девушку. В эйфории влюбленности я решил познакомить ее со своим другом, человеком, вызывавшим и вызывающим поныне мое безусловное восхищение. Мы отправились к нему в гости, так как он крайне неохотно и нечасто выходил из дому. Как только мы вошли в его квартирку, девушка попросила попить воды: «Я выпью у вас всю воду!» Он, принеся ей воды из-под крана, заметил: «Вы, наверное, у себя дома кран не закрыли?» — и попал, по всей видимости, в точку. Во всяком случае, он обозначил тему игры… Она в ответ начала сетовать, что, наверное, действительно забыла закрыть кран, что скорее всего затопила уже всех соседей под квартирой, которую она снимает, что возвращаться и встречаться с квартирной хозяйкой совершенно теперь невозможно и что ей в результате теперь негде жить и некуда идти! Он в ответ на эти причитания предложил ей «снять» у него комнату в его двухкомнатной квартире. Ушел от него я один… На следующей неделе, когда я позвонил ему домой, трубку сняла эта девушка…
Ну, а я? Я сочинил музыкальную пьесу, которую назвал ее инициалами и с тех пор стал играть эту пьесу соло в концертах моего ансамбля «Три „О“».
Addenda et corrigenda[1]
Нужно выйти из круга Времени
и войти в круг Любви.
Джелаладдин Руми
Дополнить осенний текст мне захотелось вскоре после его публикации. Однако последовало продолжительное депрессивное состояние, или же обращение в тексте к темным, неназываемым сторонам реальности, телесному низу, взятому именно в низости его телесности. Это закрыло некие каналы восприятия или способности к порождению текстов длиннее страницы. Позднее некоторые попытки вернуться к этим комментариям я все же предпринимал: сначала в пражском аэропорту на пересадке, затем — во время путешествия в полярную ночь, когда мне не с кем было провожать уходящий и встречать Новый год, поэтому я согласился на предложение поиграть на саксофоне в Мурманске в новогоднюю ночь 2004–2005 гг. В вагоне поезда во время долгого путешествия я читал «Беглянку» и «Обретенное время» Пруста, грустил, сравнивал свои переживания с описанными в книгах и размышлял о природе удерживающих меня здесь сил. Я был отвергнут возлюбленной, но интерес слушателей к моей музыке не менялся. Мне казалось, что той самой силой, компенсирующей дискомфорт ситуации предшествующей главы, является моя востребованность как музыканта-импровизатора. А смысл или, если угодно, пафос музыкальной импровизации, которая есть не что иное, как мгновенная композиция, — в стремлении к овладению временем.
В отличие от попытки овладения временем посредством тщательного, дотошного описания событий и подробностей в романе, мне представилось, что я могу делиться с публикой свободой обращения с ним — то есть тем, как я могу сжимать его и растягивать, обращать вспять, структурировать и жонглировать. Музыкальная импровизация, как свободная игра со временем, помогает избавиться от страха перед ним, избавиться от его навязчивых атрибутов — неотвратимости и неизбежности. Эта легкомысленная публичная игра скрашивает выносимый любимой приговор бесконечной цепи моих потомков и предков, первоначально воспринятый как разящий удар по жизненным центрам тела.
В музыкальной импровизации моя задача как игрока со временем — ободрить слушателя, призвать его не робеть, не относиться ко времени излишне серьезно… Да, время — очень грозный и опасный объект насмешек. Импровизатор подобен юноше из племени массаев, который в качестве инициации должен дернуть льва за хвост, чтобы пройти обряд посвящения и стать мужчиной.
Любимый мотив Андрея Монастырского, вслед за древнекитайскими философами, — исправление имен.
Время можно представить как постоянные addenda — дополнения, последовательное прибавление мгновений, событий, воспоминаний, их упорядоченное сложение. Тогда поступки — corrigenda, исправление, корректировка как непрестанное несогласие с этим непрерывным сложением само собой преходящих мгновений, событий. Попытка нарушить его непрерывность, незыблемость планомерности, последовательности. Что мы можем исправить или хотя бы подправить, подкорректировать из прошлого в течение жизни? Скажем, можем ли мы спасти умершую любовь, вернуть возлюбленную, бросившую нас на произвол судьбы? Не сдаваться? Как долго?