Так, а что в это время будут делать англичане? Рыскать по Австралии и искать русские поселения. Потом, когда окончательно убедятся, что их тут нет и никогда не было, они обратят внимание на наши промежуточные базы. А оно нам надо? Да вроде не так чтобы уж очень. Значит, один небольшой поселок на южном материке все-таки нужен. В месте, которое потом назовут Балларэт. Там есть золото, хоть его и заметно меньше, чем на месте Иоханнесбурга. Зато туда легко добраться от побережья – всего около сотни километров, из которых семьдесят – по реке. И, значит, как только англичане начнут проявлять нездоровый интерес к нашим базам, им кто-нибудь расскажет о богатейших золотых копях Балларэта. А параллельно с этим – аборигенам Австралии о людях в красных мундирах, которых хлебом не корми, а только дай пострелять в живые мишени. И ружей, ружей туда побольше! Нам их все равно придется снимать с вооружения, больно уж они все разные.
На этом месте размышления молодого императора были прерваны сообщением о том, что телега с нефтью так и не доехала до Питера. Опять сломалась, зараза, в трех верстах от города, причем как раз в том месте, которое было подкреплено согласно указанию царя. Но это не страшно, успокоил Нулин, ее уже перегружают. Кроме того, нефть есть и в Питере. Еще десять лет назад государь Петр Алексеевич вместе с мастером Василием Корчминым делали какие-то огнеметные трубы, кои должны были сжигать вражеские корабли, но доделать не успели, а там и война кончилась. Потом Петр Алексеевич почил в бозе, Корчмин тоже умер, девять же бочек нефти и недоделанные трубы с тех пор так и лежат в сарае рядом с Адмиралтейской верфью.
«Ну и ну, – подумал Новицкий, закрывая дверь за Нулиным. – Интересно, ведь если примерно так начнут исполняться мои планы относительно Африки, Австралии и Америки, то, блин, конфуз получится куда сильнее, чем сейчас! Тщательнее надо, тщательнее», – пенял себе император, раздеваясь перед сном.
С самого утра пошли дела, запланированные еще в Москве. Сначала Новицкий отправился на Галерную верфь, где уже началось строительство якобы новой царской яхты, а на самом деле – первого парохода. На самой верфи ничего интересного не обнаружилось, там только-только приступили к разметке стапеля, так что император обошелся внимательным рассмотрением чертежей. Причем, помня о конфузе с телегой, сразу предупредил, что все его слова следует воспринимать как вопросы, а вовсе не в качестве руководства к действию. Оглянулся на дежурного секретаря, скромно стоящего в сторонке, – тот кивнул.
Прошлой осенью молодой царь имел продолжительную беседу с купцом Иконниковым, результатом которой стало образование императорского секретариата. Но не столь простого, как у купца. Там управлялись всего два человека. Один хвостом ходил за хозяином и записывал все его распоряжения, а второй аккуратно переписывал каракули первого на карточки, клал их в специальное бюро и время от времени докладывал купцу, как исполняются его приказы.
Новицкий же сразу решил поставить дело на широкую ногу. И сейчас в его штате состояли три первых секретаря, задачей которых было по очереди присутствовать на всех встречах, кроме секретных, и записывать. Шесть вторых секретарей красиво оформляли их каракули и клали в библиотеку, причем не просто так, а снабдив классификаторами по дате, персоналиям, объектам и степени важности. Теперь императору достаточно было спросить что-нибудь типа: «Кто у нас ответственный за то-то», – как не позднее чем через четверть часа он получал нужную бумагу.
Кроме первых и вторых имелись еще и третьи секретари – они выполняли контрольные функции. По идее кто-то должен был командовать всей этой сворой, но пока такого человека не нашлось, и обязанности генерального секретаря Новицкий вынужден был исполнять сам.
Так вот, император предупредил дежурного, что ничего из сказанного им здесь приказом не является, после чего приступил к изучению чертежей.
Там просматривалось нечто гораздо более похожее на галеру, нежели на яхту. Потому как для маскировки способности ходить без парусов посудина была снабжена веслами – по шесть с каждого борта.