В Чернигов приехал воевода князь Игнат Волконский. Известно, что в мае 1662 г. он сообщал в Москву: «нынешнего 170 году мая с пятого числа черниговский полковник Иоанникий Силич с твоими великого государя ратными людьми своих полков стоит у Днепра остерегая того, чтоб через Днепр полских и литовских воинских людей не перепустить…»[89].
В то же время в Белгород, в товарищи к Ромодановскому, был назначен новый полковой воевода — стольник Михаил Богданов сын Приклонский. Царский указ о смене князя Мышецкого Приклонским был объявлен «в Москве 170 году мая в 9 день»[90]. Как писал о том Ромодановский, велено быть у него в товарищах «на князь Борисово место Мышецкого столнику Михаилу Приклонскому». Михаил Приклонский приехал в Белгород 2 июня, после чего Мышецкий отпущен в Москву[91].
12 мая Ромодановский получил царскую грамоту о том, что двум белгородским солдатским полкам, бывшим в гарнизоне Переяслава, велено вернуться в Белгород: «Яганова полку Фанзагера да Дирикова полку Графа тех полков салдатом велено быть по прежнему в Белогородцком полку», на что он отвечал в Разряд, что «те, государь, полки ис Переясловля к нам… в Белгород мая по 13 число не отпущены», испрашивая соответствующего государева указа[92]. 4 июня ему пришла царская грамота о том, что приказано из Переяслава двум названным полкам идти в Белгород[93].
Переяславский воевода князь Волконский не хотел отпускать полки из города. Вероятно узнав об этом указе, два солдатских полка с начальными людьми без разрешения воеводы, самовольно ушли из Переяслава в Белгород. Волконский с раздражением писал царю, что 28 мая «бежали твои великого государя ратные люди полковники Иван Фанцален (Яган Фанзагер. — И.Б.) со всеми салдаты да полковник Дирик Граф со всем же полком с салдаты и с начальными людьми». Офицеры хотели забрать с собой и полковые пушки, но воевода им не дал. По словам Волконского, «пошли они из города гилем (самовольно. — И.Б.) без отпуску». В то же время из Переяслава убежал сотенный татарин Рахмаметко Толтамешев, который явился в лагерь к Юрию Хмельницкому. Перебежчик рассказал гетману, что «пешие полки все пошли в Белгород», остались только рейтары, большей частью пешие, поскольку лошади в зимнюю осаду все померли. Перебежчик предложил Хмельницкому идти «на сю сторону Днепра к Переяславлю наскоре» и захватить его, пока в город не пришло пополнение. Он уверял гетмана, что «переяславские де жители здадутца». Русских ратных людей в гарнизоне не много, хлебных запасов и конских кормов мало[94].
Ромодановский доложил в Москву, что Волконский по царскому указу «два полка салдацких ис Переяславля отпустил к нам… оне пришли под Ахтырской июня в 13 число, а пушек, государь, и зелья, и всякого полкового обозного строю и запасного ружья, он князь Василей к нам не прислал, и многие государь салдаты тех полков без мушкетов». Солдаты, по его словам, будучи на службе в Переяславе «от великих нужд обедняли», и, видя «их самую великую нужу и бедноту», он отпустил их по домам, велев быть в полк «июля в 20 день»[95].
14 июня майор Иван Березников, находившийся в Кременчуге, прислал вести, что по имеющимся сведениям, полученным от казаков, 6 июня гетман Юрий Хмельницкий стоял в Росаве, готовясь к новому походу за Днепр. При нем были «белогороцкие татаровя да ляхов десять тысяч, а заднепрские полки все в зборе на Расаве». Ромодановский снова попросил царя прибавить в полки служилых людей, поскольку их «малолюдно» и приказать Волконскому вернуть из Переяслова пушки и «всякого обозного строю»[96].
Царь Алексей Михайлович, получив новости о том, что рада опять закончилась ничем, а выбор гетмана передан радой на его усмотрение, назначил раду в Переяславе для окончательного избрания настоящего гетмана. Хмельницкий, узнав о предстоящем избрании и желая ему воспрепятствовать, подступил к городу.