Находясь на левом берегу, Ромодановский, увидев «многолюдство» неприятеля и «напуски и приступы жестокие», послал к Приклонскому на помощь часть «пеших людей на стругах и на поромах и в малих судах»[229]. Переплывшие Днепр отряды, совместно с полками Приклонского, с «неприятели бились и от обозу многажды (врага. — И.Б.) отбивали». Однако татарские царевичи «Салам-Гирей да Мамет-Гирей сами со всеми силами учинили к обозу напуск и приступ жестокой». Ратные люди, «видя их многолюдство и напуски жестокие, дрогнули и почали садитца в суды», чтобы переправиться на левый берег, а иные переплыли через реку Днепр и пришли в обоз Ромодановского. Самых стойких, «людей немногих застали назаде с товарищем моим», — писал позднее царю Ромодановский. Прикрывавших отход до последнего «побили и в полон поимали», Приклонский смог спастись. Переплыв Днепр, он пришел в обоз к Ромодановскому[230].
Неизвестный автор «Виршованной хроники» (1682) сообщает, что татары использовали арканы, набрасывая их на пытающихся спастись в Днепре людей и вытаскивая пойманных на берег[231]. Тем не менее потери отряда Приклонского в победных реляциях Хмельницкого сильно преувеличены. Удобная и мелководная бужинская переправа (да еще «вода мала на тот час была»), не в пример глубоководной переправе через Днепр под Каневым, способствовала спасению большей части ратников.
Согласно отписке Ромодановского о бое 3 августа 1662 г., «великого государя ратных людей на том бою и на отводе и в загоне побито и поймано рейтар розных полков 72 человека, драгунов 42 человека, салдат 137 человек, стрельцов 22 человека». В тот же день, 3 августа, Ромодановский со всеми ратными людьми от Днепра пошел «к Лубнам и до Лубен, государь, — писал князь, — дошли совсем в целости августа в 5 день»[232].
Общие потери русских ратных людей в бою под Бужиным составили 286 чел.[233] (Табл. 11)
Весьма серьезным был урон среди начальных людей. Согласно росписи «начальным людем, которые побиты на бою», в сражении погибли:
Полковники: Рейтарского строю Индрик Тур. Салдатцкого строю Алферей Выберх.
Подполковники: Рейтарского строю Леонтьева полку Отмостова Александр Тур.
Пешего солдатцкого строю Яковлева полку Лесли — Андрей Шниттер, Осипова полку Спешнева — Игнатей Зыбин.
Копейных рот маеор Тимофей Шеншин.
Петрова полку Скаржинского — маеор Иван Оберберх.
Порутчики: Леонтьева полку Отмостова — Савелей Пересыпкин, Михайлова полку Гопта — квартирмейстер Яков Некрасов, Вольтерова полку Кармихеля — Микифор Савин, Яганова полку Фанзагера — Матфей Филсан.
Прапорщики: Вольтерова полку Кармихеля — Потап Стрельников, Дирикова полку Графа — Иван Кандауров[234].
Однако, как впоследствии оказалось, не все из указанных начальных людей пали на поле битвы, некоторые попали в татарский плен. Известно, что полковник Алферий Выберх в апреле 1674 г. вернулся в Москву после выкупа из Крыма[235]. Шведский дипломат Эрик Пальмквист в 1674 г. упоминает о «Вольфганге Вибурге» (в крещении Алферии. — И.Б.) и его 12-летнем пребывании в турецком плену[236]. Кроме него, среди бывших в Москве офицеров Пальмквист называет подполковника «Андерса Шниттера», т. е. явно вышеупомянутого Андрея Шниттера[237], вероятно, вернувшегося из плена ранее. Кроме того, в 1678 г. в крымском плену находился полковник Тур (вероятно Индрик), которого должны были обменять на пленных татар[238].
Мартин Майер пишет о четырех пленных полковниках, ошибочно относя их пленение не к сражению под Бужином, а к боям под Лубнами[239]. Как видно из отписки Ромодановского, речь идет о двух вышеназванных полковниках и трех подполковниках. Не исключено, что четверо попали в плен, а погиб только один.
229
РГАДА. Ф. 210. Разряд. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 475. Л. 356;
230
РГАДА. Ф. 210. Разряд. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 475. Л. 356–357;
232
РГАДА. Ф. 210. Разряд. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 475. Л. 357;
233
РГАДА. Ф. 210. Разряд. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 475. Л. 357;
234
РГАДА. Ф. 210. Разряд. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 475. Л. 361;
235