После всего пережитого сердце старухи омертвело. Она больше не молилась, стала точно каменная, не замечала ни солнца, ни луны, ни ливней. Ей даже не хотелось вернуться в родной дом. Здесь, в уединении, она все больше отдалялась от мира. Правда, Жозефина еще занималась хозяйством, целыми днями копалась, согнувшись, в огороде, ухаживала за своими коентро, мальвами, бредо. Но, благословив сына, она почти не разговаривала с ним. Исчезла прежняя сердечная близость. За месяцы, что они жили здесь, синья Жозефина вся высохла. С запавшим ртом, блуждающим взглядом, она стала совсем непохожей на властную мать из Аратикума и все меньше интересовалась житейскими делами.
Однажды, в воскресенье вечером, вновь появился капитан Кустодио. Привязав коня к жуазейро, он поговорил о том о сем и наконец сказал:
— Сеньора Жозефина, я приехал к вам с поручением от вашего сына, капитана Апарисио Виейра. Поручение передал мне гуртовщик Морено. Ваш сын просит вас оставаться здесь и сообщает, что Домисио был ранен в ногу, но сейчас, слава богу, уже почти здоров. Дело в том, что отряд Апарисио имел серьезное столкновение с солдатами Параибы. Укрываясь в фазенде Кристиано Перейра, он попал в окружение. Перестрелка длилась больше двух часов. С Апарисио было двадцать парней, и, если бы не полученное от друга из Сеара за неделю до этого оружие, его отряд был бы совсем уничтожен. Видно, сам бог помогает вашему сыну, синья Жозефина. Солдаты лейтенанта Оливейра замешкались, преодолевая каменную ограду вокруг загона старого Кристиано Перейры. В этот момент ваш сын Домисио с двумя парнями прыгнул в самую гущу солдат и выстрелил в упор. Этим воспользовался Апарисио: он дал залп, прорвал окружение и исчез в каатинге. Отряд потерял двух человек, ваш сын Домисио был ранен в ногу. К счастью, рана легкая. Морено говорит, что погибло пять солдат, их похоронили в Принсесе. Старый Кристиано Перейра сидит в тюрьме в столице штата, но у него есть адвокат, некий Марколино из Принсесы, и старик скоро будет на свободе.
Мать старалась расспросить как можно подробнее о Домисио, но капитан ответил, что сообщил все ему известное, и, как обычно, заговорил о полковнике Касуса Леутерио:
— Сын его теперь избран депутатом. Дочь выходит замуж за инженера железнодорожной линии Пауло Афонсо. Теперь он будет распоряжаться и на железной дороге. Что ни день, он становится могущественнее и все больше добра захватывает в свои лапы. Я знаю, сеньора Жозефина, вам совсем не интересно слушать мои сетования. Но ведь моего сына убили, а меня, его отца, опозорили.
Капитан от волнения был не в состоянии продолжать, и синья Жозефина почувствовала, что может говорить откровенно с этим слабым человеком, изливавшим перед ней свое горе.
— Правда, капитан, моего сына не убили, но бог покарал меня иначе, и только мать знает, как тяжка эта кара.
Бентиньо, опасаясь, что синья Жозефина начнет клясть Апарисио, вмешался в разговор:
— Капитан, вы не знаете, рана не угрожает Домисио потерей ноги?
— Сынок, я ничего не могу добавить. Гуртовщик Морено сообщил только, что Домисио ранен, а больше ничего не сказал. Надеюсь, что твой брат уже опять при деле, — ответил капитан и вернулся к тому, что его мучило: — Касуса Леутерио воображает, что может распоряжаться всей жизнью в нашем сертане. На днях ко мне явился поговорить о политике уполномоченный по Алагоас де Байшо, молодой человек Из влиятельной семьи Вандерлеев в Триумфо. Но я сказал ему: «Сеньор доктор, Касуса Леутерио распоряжается здесь больше, чем правительство. Жатоба и Такарату — это как бы его фазенды. И тут не о чем говорить. Так велось во время монархии, так же осталось и в Республике. Был король, теперь президент, а власть была и есть в руках семьи Касуса, и тут не о чем говорить». Желая прекратить разговор, я сказал: «Я не хочу ничего знать о политике, сеньор доктор. Я был когда-то либералом, но либералы были бессильны против клики отца Касуса Леутерио. Я знаю, что на сегодняшний день право голоса ничего не стоит. На выборах и в суде командует Касуса Леутерио, а все остальное — просто разговоры. Мой сын погребен вместе с его матерью, и я не смею в глаза смотреть людям». Сынок, твой брат Апарисио Виейра — единственный настоящий человек во всем сертане. Он знает, что справедливость — в дуле его винтовки. Меня так и тянуло сказать этому доктору: «Старый Кустодио, живущий здесь в горах, выходит из дому только для того, чтобы «проголосовать» за капитана Апарисио Виейра». Но я сдержался и смолчал, считая свое молчание лучшим ответом. Вандерлеи из Триумфо рассчитывают справиться с Касуса Леутерио; мой сын в земле, а я только рассказываю здесь истории…