Послышался скрип открывшейся двери. Это пришел прослышавший про ЧП участковый. Лучко поманил молодого лейтенанта пальцем и сунул под нос удостоверение.
– По особо важным делам, значит? Ух ты! – удивился участковый и, почтительно козырнув, прошел в комнату. Капитан указал рукой в сторону мертвеца:
– Хозяина знали?
– Совсем немного. Вообще-то он тут не жил.
– Сдавал, стало быть?
– Нет, вроде как про запас держал. Видать, из богатых.
Лучко недоверчиво обвел взглядом скромные интерьеры.
– Что-то непохоже.
– Не знаю, не знаю. Все время проводил за рубежом, говорят, в Европе. Счастливчик!
– Это точно, – криво усмехнулся капитан, кивнув в сторону тела. – А часто он здесь бывал?
– Появлялся наездами, примерно раз в полгода. Иногда один, иногда с женой. Поживут пару недель – и обратно. Наверное, приличную работу нашли.
– Гражданство они там нашли приличное, – вклинилась в разговор бледная, болезненно худая старушка, приглашенная в качестве понятой, пальцем указывая на иностранный паспорт.
Лейтенант принялся с интересом разглядывать испанский герб.
– Выходит, Гонсалес заделался иностранцем? Так вот почему расследованием занимаетесь вы? Теперь понятно. Да уж, хлопотное вам выпало дело.
В голосе участкового послышалось сочувствие. Капитан слегка наклонил голову в знак признательности. Что правда, то правда – расследование убийства иностранного гражданина традиционно сопровождается сердитыми звонками из МИДа и регулярными вызовами на ковер к самому разнообразному начальству. В общем, тот еще геморрой.
Убедившись, что вопросов к нему больше нет, участковый присел на корточки, откинул полиэтилен, которым было прикрыто тело, и присвистнул:
– Классная майка!
Затем, в деталях рассмотрев то, что осталось от лица Рамона Гонсалеса, лейтенант подскочил и пулей кинулся в туалет опорожнять желудок.
Глава 2
Буквы на столе
За годы службы Лучко приходилось сотни раз бывать в морге, но привыкнуть к этим визитам он так и не смог. Ни к длинным мрачным коридорам, ни к скудному освещению, ни к стойкому сладковатому запаху, мгновенно въедающемуся в одежду.
Капитан еще не успел раскрыть очередную дверь извилистого коридора, а изнутри уже раздалось истошное гавканье. Хотя Лучко знал, что, несмотря на всю свою брехливость и напускную злобу, дворняга по кличке Сися вполне безобидна, он все же решил по обыкновению задобрить ее суповым набором, заранее приобретенным в соседнем магазине. Разумеется, не из боязни, а из симпатии – Сися была для него этаким живым уголком в печальном царстве мертвых.
Опрокинув собаку на спину и почесав с минуту мягкое шелковистое пузо, вот-вот готовое разрешиться очередной партией щенков, капитан направился в кабинет судмедэксперта.
– Здорово, Семеныч!
Семенов был явно не в духе.
– Что-то ты раздобрел, – вместо приветствия пробурчал он, придирчиво оглядывая талию капитана.
– Жена, понимаешь ли, чуток перекормила, – начал было оправдываться следователь, похлопывая себя по животу.
– Жена, говоришь? – с сомнением переспросил судмедэксперт, разглядев упаковку леденцов сквозь полупрозрачный карман летней рубашки капитана.
– Угу. Сам знаешь, путь к сердцу мужчины…
– Вообще-то кратчайший путь к сердцу мужчины лежит через шестое межреберье слева по среднеключичной линии… – заворчал себе под нос Семенов, направляясь к столу, на котором лежало тело Рамона Гонсалеса.
– Ну, что скажешь? – спросил Лучко.
– Скажу, что иначе как зверским это убийство не назовешь. – Семенов покачал головой, по обыкновению окутанной клубами сигаретного дыма. – От правой половины лица, считай, вообще ничего не осталось.
– А чем это его так?
– Обычным утюгом. Местами даже отверстия для отпаривания отпечатались. Прямо как в девяностые. Жуть.
– Но Гонсалес же должен был орать как резаный, а соседи ничего такого не слышали.
Судмедэксперт снова жадно затянулся.
– Они пытался. Но, судя по частицам льна во рту и следам каучука вокруг губ, рот сначала заткнули тряпкой, а потом для верности залепили клейкой лентой. Так что не особо докричишься.
– А что скажешь про левую сторону лица?
– Слева ожогов нет.
– Сам вижу. А это что?
– Следы от удара локтем.
– Локтем? Уверен?
– Витя, я, между прочим, когда-то подрабатывал врачом на боях без правил. Не раз и не два такие рассечения видел.
– Ясно. А причина смерти?
– Смерть наступила от болевого шока.
– Беднягу пытали?
– По полной программе.