– А это что на ней? Надпись?
– Ага. Диалект древнего номьего языка, которым если верить энциклопедии, пользовались Восточные Номы...
– И чем они от обычных номов отличаются?
– Это вопрос не ко мне, а к какому-нибудь этнологу. Лично я ограничился информацией, что именно из них формировался отряд телохранителей Мастер-Эльфа...
– Что?!
– То... Кстати, в переводе надпись означает "шестерка".
– Шестерка? Слабость?
– Ага, слабость... Поневоле о силе задумаешься. А так же о том, где пять «младших братиков» этой слабости. Кстати, о надписях. Видишь на фото под "деревом" какие-то слова.
– Смазано как-то...
– Так вот, мы не можем определить, что это за язык...
Планирование
*Планирование*
Жалуста опять проснулась раньше меня. Я глянул на ее улыбку, заглянул в фиолетовые глаза и решил, что просыпаться рядом с девчонкой это не так уж страшно. Даже приятно, немного. Но только если помнишь почему (а главное, когда) она оказалась рядом с тобой. В данный момент конфликтов с памятью не возникало, поэтому наличие амазонки в непосредственной близости не пугало, а ее улыбка вызывала широкий радостный отклик, ради разнообразия, не только взросления. Во-первых, чисто по-человечески приятно, что с гостьей все в полном порядке. Во-вторых, я сам себя распрекрасно чувствовал. А третий повод состоял в нахождении еще одного способ перехода. Причем довольно приятного способа: Жалуста плачет, я утешаю... Вот только пощечину, на мой предвзятый взгляд, нужно исключить. Тем более, что абсолютно непонятны причины, по которым ее мне влепили. Однако и выяснять "За что?" не тянуло – вдруг опять обидится-расплачется, а я ее пожалею, и опять влетим к гоблину с ружьем на электрический стенд.
У меня аж мурашки по телу пробежали. Закончилось все вроде как хорошо. Судя по улыбкам, все живы и здоровы, однако электрошокер однозначно не станет моим любимым способом перехода. Да он вообще никаким не будет! Поэтому пусть обиды останутся девчоночьим секретом. Ей радостно. На этом успокоимся. Тем более, что мои языковые возможности в любом случае свели бы все расспросы на нет.
Хотя с Летой мы по жизни говори на одном языке, но от непонимания это не спасает. Да и девчонки в школе порой такое выдадут, что сразу понимаешь, что ничего не понимаешь. Анот в таких случаях выдает Твеновское "… оно так выглядит" и советует перечитать "Дневник Адама" после того переживу взросление.
Однако гениальность Самюэля Клеменса не отменяла ни спасательной операции, ни подготовки к ней. Вот только как я не прикидывал планы этой самой подготовки, первым пунктом вылезало наладить хоть какой-то способ общения с Жалустой. Ведь пока не найдется способа гарантированно доставить ее домой, мы с ней одна команда. Так сказать, тандем. А своего, пусть даже невольного, партнера нужно держать в курсе своих задумок… Ну, наш физрук всегда так поучает, когда дает немного в футбол на уроке погонять. Во только никогда не поясняет, как объяснить своему, куда бежать, чтоб чужой не понял. Впрочем, игроков другой команды в квартире не присутствовало, а значит ничто не мешало нам соотнести планы. Поэтому, после того как мы привели себя в порядок и убрали с пола остатки гостевой постели, я, усадив Жалусту на кровать и вооружившись нашим "словариком" (который, кстати, в купе с зубными щетками забыл накануне упаковать в рюкзаки), приступил к серьезному разговору… если, конечно, мою комбинацию плясок-пантомимы-рисования можно так назвать.
Тут стоит признать, что восхищенно-заинтересованный взгляд фиолетовых глаза весьма вдохновляет. А что делать? Взросление, как предупреждал Анот, – штука суровая, и не хочешь, а инстинкт все равно перья распушит. А я хотел, и поэтому такое вытворял, что меня должны были б в какой-нибудь ВГИК вне конкурса взять. Причем сразу на должность профессора. Да мне Станиславский со своей угадайкой "верю-не верю" раззавидовался бы. Еще бы! Девчонка ни бум-бум по-нашенски, а я ей про планируемый поход в ее мир так рассказал, что она все поняла... Во всяком случае, мне так кажется. С другой стороны, как не казаться, если едва я завел речь о рюкзаках, как она тут же отправилась их смотреть.