Возле входа, на низком крыльце, стоял Владик. Лицо у него было несчастное, шапка нелепо сбилась. В руках он держал букет алых роз, остекленевших на морозе. «Завянут сразу же, как только окажутся в тепле», – пронеслось в Вариной голове. Ей было жалко роз, да и вообще она не любила букеты, с самого начала жалея цветы, приговоренные к смерти.
– Варя! – Владик бросился к ней с таким надрывным обожанием, как будто она только что возвратилась на Землю после полета на Луну. – Варя, родная моя, подожди, не отталкивай меня!
– Как я могу тебя оттолкнуть, когда ты до меня еще не добежал? – сердито спросила та.
Она нахмурилась и мысленно ощупывала свое сердце, пока Владик балансировал на тонком льду, которым была облита асфальтовая дорожка. Дворник смел снег, но расколотить стеклянную корку не успел.
С сердцем все было в относительном порядке. За ночь оно наскоро срослось, скрепленное, словно клеем, Вариным негодованием. Устремляясь к ней, Владик жадно осматривал ее лицо, надеясь отыскать в нем знакомую зыбкость, податливость, а значит – и грядущее прощение. Однако сегодня все было иным, неузнаваемым. Знакомые черты поражали своей восхитительной завершенностью. Даже волосы, выбивающиеся из-под капюшона, завивались с какой-то решительной дерзостью. Их страшно было трогать, не говоря уже о том, чтобы зарыться в них носом.
– Ты не отвечаешь на мои звонки! – воскликнул Владик, неожиданно поняв, что примирение, которое он представлял себе бурным, ярким, красивым, может превратиться в отвратительную сцену.
– Не хочу слышать твой голос.
Не понимая, что произошло, почему все так изменилось, Владик попытался обнять Варю двумя руками, вместе с букетом. Но она оттолкнула его с неожиданной силой. Задубевший целлофан оцарапал ему щеку.
– Варь, ты что, с ума сошла? – спросил Владик ошарашенно и отступил на два шага, чтобы видеть ее всю, целиком. – Я же тебя люблю!
– Мне от твоей любви никакого счастья, – ответила Варя с горечью.
Больше всего на свете ей не хотелось устраивать сцен. Вчера, пока она еще верила в счастливый конец истории, хотелось страстно! Но как только стало ясно, что Владик навсегда останется чужим мужем, кураж пропал. «Разве так бывает? – испуганно думала Варя, глядя на неинтересного ей теперь и даже противного ее душе Владика. – Вот только что я плакала из-за него, пылала страстью, а потом вдруг – р-р-раз! – и перестала пылать». Она ощущала отчетливо – любовь отхлынула, словно волна. На берегу остались обломки кораблекрушения – никчемные, которые не хотелось спасать и в которых не хотелось копаться. Ничто не блеснет там золотом, не поманит к себе.
– Мы должны поговорить, – решительно заявил Владик и схватил Варю за запястье. – Отпросись с работы хотя бы на полчаса. Пойдем куда-нибудь посидим и все спокойно обсудим.
– Но я не хочу больше с тобой разговаривать, – сказала Варя и попыталась вырвать руку. Он не отпускал. – Я ведь предупреждала, что даю тебе последний шанс объясниться с женой. Ты не объяснился, вот и все.
– Да ты мне этих шансов давала тысячи! – со злостью выкрикнул Владик, почувствовав, что один только страдающий вид не поможет, и разозлившись из-за этого. – И вообще… Я все тебе растолкую, но не здесь же, не посреди дороги!
– Владик, мне неинтересно с тобой разговаривать, – ответила Варя, сверкнув глазами. Ее щеки еще больше раскраснелись. – Да и о чем нам говорить?!
– О нашем будущем, – неуверенно ответил тот. – Я, кстати, собираюсь разводиться.
– Зачем?
– Чтобы быть с тобой!
Он думал, что она скажет что-нибудь вроде: «Поздно, дорогой мой». И тогда он получит возможность выговориться. Однако Варя сегодня явно не пылала чувствами, которые Владик про себя называл мелодраматическими. Даже оттенка их не было ни в ее голосе, ни в ее глазах.
– Да пошел ты к черту! – досадливо воскликнула она. – Надоел ты мне со своим вечным враньем. Я не пачка сигарет, чтобы доставать меня из кармана, когда тебе вздумается! Сказала же: любишь – поговори с женой. Не поговоришь – я тебя брошу. Ты решил, что я, как обычно, все спущу на тормозах? И вместо того, чтобы пообщаться с женой, отправился общаться с прорабом? Вот ему и подари свои розы! Надеюсь, он оценит.
– Я клянусь тебе, что разведусь! – с напором воскликнул Владик, не давая ей пройти.
Варя попыталась обогнуть его, но он растопырил руки, как пугало, защищающее грядки с морковкой.
– Владик, отвали по-хорошему! Иначе тебе будет больно!
Вместо того чтобы внять предостережениям, он полез с поцелуями, притиснув Варину голову к себе обеими руками. Букет, словно алый стяг, взметнулся над ними. Варя отбивалась и мычала, но выскользнуть ей не удавалось. Пока они боролись, хлопнула дверь офиса, шаркнуло по льду, и в ту же секунду неведомая сила налетела на Владика, оторвала его от Вари и швырнула в сторону. Он полетел спиной назад, попытался сгруппироваться и разбил губу. Увидел на своих руках кровь и завыл от ужаса. Ползая на коленях среди раздавленных роз, он пытался встать, ранил ладони о шипы и оглядывался на человека, который стоял рядом, опасно свесив руки вдоль туловища.