— Можешь принести эту книгу, что лежит на столе, и почитать мне. На завтра ты можешь не учить уроки, потому что я хочу, чтобы ты побыла со мной.
На следующий день и в последующие дни мистер Динсмор чувствовал себя довольно плохо. Он не вставал с постели, и все это время Элси была его постоянной сиделкой. После обеда она должна была на час выходить на свежий воздух. Ночью она бы тоже сидела возле него, но он ни под каким предлогом на это не
согласился.
— Нет, Элси, — ответил он на ее повторную просьбу, - ты должна ложиться спать каждый вечер в свое обычное время и спать до своего обычного времени подъёма. Я не буду лишать тебя отдыха, разве только, когда я буду умирать.
Эти слова были произнесены решительным тоном, который всегда действовал на Элси неотразимо. Она безропотно подчинилась его решению, чувствуя благодарность за то, что он позволяет ей целый день находиться рядом. Девочка оказалась самой хорошей и самой внимательной няней. Казалось, что все его желания она улавливала интуитивно. По комнате Элси передвигалась плавно и тихо, никогда не спешила, не проявляла раздражения или нетерпения, не уставала от его желаний. Взглядом, преисполненным любви, отец следил за маленькой фигуркой, скользящей по комнате и все приводящей в порядок для его удобства. Когда же она возвращалась к своему месту рядом с ним, он не мог удержаться, чтобы не прижать ее к себе. Подолгу отец перебирал ее волосы, поглаживал щечки и целовал розовые губки, лаская ее всякими нежными, полными любви словами. Он называл ее бутончиком, птенчиком, птичкой и сокровищем.
Маленькие проворные ручки умывали его горячее лицо прохладной водой, расчесывали волосы, взбивали подушки, давали лекарства, обмахивали веером. Часто она читала или пела ему своим чистым приятным голоском.
Его болезнь едва ли можно было считать опасной, но она была утомительной, и если бы не общество его маленькой дочери, то была бы просто мучительной. Казалось, что с каждым днем привязанность их друг к другу возрастала, но несмотря на всю свою любовь к ней, он давал почувствовать, что его воля должна быть для нее законом. Отец ничего не требовал от нее против ее совести, поэтому она подчинялась безропотно, прежде всего потому, что любила его и послушание было удовольствием, а кроме того — это был ее долг.
Но увы! Долг не всегда бывает легким и приятным,
Было воскресное утро. Вся семья уехала в церковь, кроме Элси, которая, как обычно, осталась у постели больного. В руках она держала свою Библию и читала ему вслух.
— Ну, хватит, Элси, этого достаточно, — попросил он, когда она закончила главу. — Возьми теперь книгу, которую ты читала мне вчера, я хочу ее дослушать.
Бедная маленькая Элси! Она поднялась и в нерешительности остановилась. Сердечко забилось, а личико то бледнело, то краснело. В глазах появились слёзы.
Книга, которую отец просил ее читать, была обыкновенным романом без какой-либо религиозной морали, поэтому совесть подсказывала Элси, что это неподходящая книга для воскресного дня.
— Эсли! — воскликнул отец удивленно и недовольно. — Ты слышала меня?
— Да, папа, — тихо пробормотала она.
— Тогда иди и возьми книгу, как я тебе сказал; она лежит вон там на столе.
Элси медленно прошла по комнате, отец провожал ее нетерпеливым взглядом.
— Быстрее Элси, — поторопил он, когда она положила руку на книгу. — Мне кажется, что я никогда не видел, чтобы ты так медленно двигалась.
Молча она взяла книгу и вернулась к нему. Взглянув на нее, он увидел ее бледное личико, мокрое от слёз.
— Ты плачешь, Элси? Что тебя беспокоит, моя крошка? Ты не заболела?
Голос его, полный нежной заботы, сопровождался ласковым движением. Он взял ее за руку и приблизил к
себе.
— Ох, папа! — всхлипнула она, кладя головку на его подушку. — Пожалуйста, не проси меня читать эту книгу
сегодня.
Некоторое время он ничего не отвечал, но когда ответил, Элси опешила от изменения в его тоне, насколько он был суровым и резким.
— Элси, я не прошу тебя читать эту книгу, я настаиваю, чтобы ты мне подчинилась, и более того, я приказываю тебе это сделать. Сядь сейчас же и читай, я больше не хочу терпеть подобного упрямства.
— Дорогой папочка, — голос ее был тихим, дрожащим и выражал мольбу. — Я не хочу, не хочу, конечно же, быть упрямой и непослушной, но я не могу нарушить день Господень. Пожалуйста, папа, можно я закончу ее завтра?
— Элси! — проговорил он более мягким тоном, но таким же решительным. — Я вижу, что ты стоишь на своём, имея в виду ту песню, и думаешь, что всегда в подобных случаях будет так, как тебе нравится, но ты ошибаешься. На этот раз я решил, что ты мне подчинишься. Я бы ни в коем случае не просил тебя сделать что-либо, что считаю неправильным, но не вижу никакого вреда, если ты прочитаешь эту книгу сегодня. Я, кто прожил гораздо больше тебя, лучше разбираюсь в данном вопросе, чем ты. Знаешь, доченька, ведь я видел служителей, которые читали в воскресенье книги гораздо хуже этой.