— Ему становится все хуже и хуже, Элси, температура держится со вчерашнего дня очень высокая, и мы все знаем, что не что иное, как твое поведение служит причиной этого приступа.
Элси больше не в состоянии была это слушать. Прибежав в свою комнату, она заперла дверь на ключ и безудержно предалась своему горю и скорби. С тех пор как отец заболел, она не посещала занятия в классе, и поэтому оставалась в комнате до самого обеда.
По пути в столовую тетя Аделаида, проходя мимо, остановилась, чтобы сказать:
— Элси, твой папа так болен, что доктор опасается за его жизнь. Он уверен, что его что-то беспокоит, это
и вызвало неожиданное ухудшение его состояния, и пока это не будет устранено, лучше ему не станет. Элси, ты знаешь, что значит это «что-то».
Элси застыла как каменная, а Аделаида быстро ушла прочь, оставив ее одинокую и пораженную, дрожащую от ужасного сообщения. Ни думать, ни понимать девочка уже не могла, она сжала голову руками в безуспешном желании каким-то образом остановить этот ужасный вихрь в своей голове. Затем вернувшись к себе в комнату, она упала на колени, опустила голову на кровать и предалась таким рыданиям, стонам и мольбам, которые редко вырываются из груди такого юного создания. Вначале она не могла ни плакать, ни молиться, но наконец слезы облегчения потоком полились из ее глаз и из уст понеслась мольба о том, чтобы ее дорогой любимый папочка был спасен, хотя бы до тех пор, пока он не полюбит Иисуса, после чего сможет пойти на небо.
Она чувствовала, что сердце ее разрывается от одной мысли, что она будет навеки разлучена с ним в этом мире, но даже это было ничто по сравнению с тем ужасным страхом, который она испытывала оттого, что не встретит его на небе.
День этот был длинным и томительным для бедного ребенка, самым печальным из всех, которые она помнила. Тетушка Хлоя время от времени приносила ей сообщения о состоянии отца, но никто другой не пришел к ней со словами утешения или надежды. К вечеру все потеряли всякую надежду: он никого не узнавал, и один за другим родители, братья и сестры, затем слуги прошли, чтобы в последний раз взглянуть на угасающего молодого человека. Все, кроме Элси, единственного его ребенка, самого близкого и дорогого, для которого он представлял весь мир. Ее не допустили. Она просила и умоляла так, что каменное сердце не выдержало бы, чтобы ей разрешили только один, последний раз в жизни взглянуть на него, но миссис Динсмор, которая руководила всем, сказала:
— Нет, ее отец запретил ей, и она не должна заходить, разве только выразит свое желание подчиниться его условию.
Аделаида решилась вступиться за нее, но ответ был:
— Мне нисколько не жаль ее, потому что это все ее работа.
— И оттого ей еще тяжелее перенести это, — возразила девушка.
— Прекрати, Аделаида, это не поможет. Чтоб я больше об этом не слышала, — ответила ее мать, и на этом все закончилось.
Бедная маленькая Элси старалась быть послушной, и прощающей, но не могла не чувствовать, насколько это было жестоко, безжалостно, больше, чем она могла, выдержать. Она должна была находиться в стороне от своего любимого больного, умирающего отца.
Прошло много времени, прежде чем в эту ночь сон сковал ее уставшие глаза. Час за часом она лежала на своей подушке, проливая бессильные слезы и вознося за отца горячие молитвы, пока, наконец изможденная она не впала в глубокое и тяжелое забытье. Когда она проснулась, утреннее солнце давно уже заглядывало в окно, а тетушка Хлоя стояла над ней с радостной улыбкой.
Элси вскочила и нетерпеливо спросила:
— Что, няня? Ох, говори скорее, папе лучше?
— Да, моя крошечка, мистеру Хорасу сегодня намного лучше, доктор сказал, теперь он пойдет на поправку, если ему опять не станет хуже.
— Ох, няня! Это кажется слишком хорошо, чтобы быть правдой! Ох, как необыкновенно добр ко мне Бог! — со слезами воскликнула девочка. Но это были слезы радости.
На мгновение она была очень счастливой и совсем забыла, что находится в изгнании, забыла обо всем, кроме радости, что ее отец был спасен для нее. Но ох, она не могла забыть об этом надолго. Горькие воспоминания скоро вернулись, чтобы угасить ее радость и наполнить грудь безжалостной печалью и страданиями.
Глава 5
Поправлялся мистер Динсмор довольно медленно. Прошло несколько недель, прежде чем доктор сказал, что опасность миновала, и отец смог выходить из своей комнаты. Когда же он сошел вниз, то выглядел сильно изменившимся: он был худой, бледный и слабый. Взглянув на него, Элси едва могла совладать с собой.