Элси тихонько лежала с закрытыми глазами, но на лице ее было выражение страдания. Миссис Травилла сидела рядом с ней, держа ее за ручку, и со слезами на глазах смотрела на это изможденное личико, которое она полюбила так сильно.
Неожиданно глазки открылись и посмотрели на нее с таким выражением, от которого сердце ее сжалось.
— Что, моя миленькая, у тебя что-то болит? — спросила она, наклоняясь над девочкой с нежной заботой.
— Ох, миссис Травилла! — пробормотала девочка, — мои грехи... мои грехи! Их так много, они такие черные... «Старайтесь иметь мир со всеми и святость, без которой никто не увидит Господа» (Евр. 12:14). Так Бог сказал, а я... я не святая... я мерзкая, ох, такая мерзкая, такая грешная! Неужели я никогда не увижу Его лица? Как же я могу решиться предстать пред Ним?
Говорила она медленно, прерывисто дыша, голосок ее иногда совсем переходил на шепот, и если бы не абсолютная тишина в комнате, то ее слова едва ли были уловимы.
Слезы быстро падали из глаз миссис Травиллы, и прошло несколько мгновений, пока она смогла овладеть своим голосом.
— Мое драгоценное, милое дитя, Он силен спасти самых грешных. «Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха» (1 Ин. 1:7). Он омоет тебя в этом драгоценном фонтане, открытом для греха и всякой нечистоты. Он оденет тебя в одежды Своей праведности и представит оправданной пред троном Божьим без единого пятна и порока. Он Сам сказал это, и разве этого не будет, моя крошка? Да, дитя мое, я уверена, что «начавший в вас доброе дело будет совершать его даже до дня Иисуса Христа» (Флп. 1:6).
— Ох, да, Он будет, я знаю, что Он будет. Любимый Иисус! Мой Спаситель! — бормотала девочка, и улыбка небесного мира и радости озарила ее личико. Она закрыла глаза, и казалось, спала. Аделаида, будучи не в состоянии больше контролировать свои чувства, тихонько вышла из комнаты, чтобы выплакаться не сдерживаясь.
Час спустя Аделаида сидела одна возле кровати, так как миссис Травилла должна была вернуться на несколько часов в Ион. Тетушка Хлоя ушла на кухню, чтобы проследить за приготовлением новых деликатесов, которыми она надеялась возбудить аппетит Элси.
Уже несколько минут Аделаида молча смотрела на маленькое бледное, худенькое личико. Оно было милым, печальным, с отражением кротости и смирения. Глаза ее снова затуманились, когда она подумала о том, чего они боялись.
— Элси, лапочка, милая крошка, — тихо дрожащим голосом проговорила она, с нежностью склоняясь над ребенком.
— Дорогая тетя Аделаида, как вы добры ко мне, — сказала девочка, открыв глаза и с любовью смотря в лицо своей тети.
Послышался звук подъезжающего экипажа.
— Это мой папа? — спросила Элси, вздрагивая и дрожа.
Аделаида подскочила к окну. Нет, это был только добрый сосед, который подъехал узнать, как чувствует себя ребенок.
Сильное разочарование отразилось на выразительном личике девочки, белые веки опустились, и из-под
темных ресниц выступили крупные слезы, тихо скатившиеся на подушку.
— Он не приедет домой, — тихо шептала она, как бы рассуждая с собой. — Ох, папа, я хочу услышать, что ты простил мне все мои непослушания. Я хочу только один поцелуй, прежде чем уйду. Возьми меня к себе на руки, папа, и прижми меня к своей груди, скажи, что ты любишь меня.
Аделаида не могла больше выдержать: трогательный умоляющий голос пронзал ее сердце.
— Милый, милый ребенок! — заплакала она, наклоняясь над девочкой. — Он любит тебя! Я это знаю. Ты очень дорога его сердцу, и ты не должна умирать. Ох, милая, живи ради него и ради меня. Он скоро приедет, и тогда все будет хорошо. Он будет очень благодарен, что не потерял тебя, и никогда ни за что не позволит, чтобы вы снова были разлучены.
— Нет, о, нет! Он сказал, что он не любит непослушного ребенка, — всхлипнула Элси. — Он сказал, что никогда не поцелует меня опять, пока я не подчинюсь... А вы знаете, что я не могу этого сделать. А он, ах, тетя Аделаида, он никогда не нарушает своего слова.
— Ох, Хорас, Хорас! Неужели ты никогда не приедешь? Неужели ты позволишь ей умереть? Такой юной, такой милой и приятной! — причитала со слезами Аделаида, заламывая руки.
Но Элси опять заговорила, и девушка притихла, чтобы послушать.
— Тетя Аделаида, — пробормотала девочка тихим, слабым голосом. — Я очень слабая, чтобы держать ручку, не напишите ли вы за меня кое-что?
— Обязательно, миленькая, я сделаю для тебя абсолютно все, что только смогу, — ответила она.
Затем, повернувшись к служанке, которая только что вошла в комнату, она сказала:
— Фанни, поднеси сюда письменный столик мисс Элси и поставь его рядом с кроватью. Теперь отнеси этот поднос на кухню и можешь не приходить, пока я не позвоню.