Урок пролетел не то чтобы быстро, но хотя бы не так затянуто как обычно. Следующим по расписанию была физическая культура, которую Хибари решил проигнорировать: настроения бегать и прыгать в такую погоду не было от слова совсем. Юноша решил посвятить освободившееся время документации ДК и с чувством удовлетворённости отправился в кабинет на последнем этаже. Их «база» была в теневом крыле средней Намимори, и это было чуть ли не единственное место, где можно было укрыться от палящих лучей. А ещё с окна кабинета отлично проглядывался внутренний двор. Кёя разложил отчёты и предложения по разные стороны от себя и принялся медленно, но скрупулезно вчитываться в написанное. Как глава Комитета Дисциплины, он не имел права пропустить что-нибудь важное или допустить ошибку в подписании того или иного документа.
Разбор бумажной волокиты занял почти всё время урока и так вымотал Кёю, что парень решил на несколько минут «опоздать» на алгебру. Новую тему он, как чувствовал, разобрал на выходных, поэтому можно было не бояться, что он пропустит что-то очень важное. Рассудив, что глоток свежего воздуха лишним не будет, Хибари оставил Кусакабе записку с поручением и покинул кабинет ДК.
Крыша была известна как «место отдыха того самого», поэтому шанс встретить кого-либо из учеников был почти нулевой. «Почти» — из-за Савады, который иногда заглядывал сюда дабы позвать Хибари на сбор Вонголы или приходил вместе с друзьями, надеясь отдохнуть в тишине на свежем воздухе. Кёя про эти посиделки знал и порой сталкивался со своей мафиозной Семьёй, но редко когда грозился откамикоросить. За полтора года, что ему пришлось выполнять роль одного из хранителей, Хибари научился игнорировать раздражающую болтовню этой компании и, если уж совсем честно, несколько привык к ним. Вечные вопли Реохея, беспричинный смех Ямамото, взрывной нрав Гокудеры и топовая неуклюжесть Савады стали частью его жизни и хранитель облака соврал бы, если бы сказал, что ему плевать на них. Пусть они не были друзьями, но и обычными «травоядными» он теперь не мог их назвать. Во всяком случае, в своих мыслях.
Надежды Кёи на пятнадцать минут дрёмы разбились приглушёнными голосами. Судя по тембру и манере речи, это явно были не Савада с компанией. Хибари тихо цыкнул и неслышно направился в сторону звука. В ноздри ударило табаком, и внутренний зверь главы ДК оскалился. Кто из этих самоубийц решил покурить на этот раз?!
— Кей-сенсей не будет на большой перемене, это я точно знаю: ей муж звонил, просил что-то ему передать.
— Тогда дождёмся, когда все смотаются в столовку и сфоткаем ответы. Главное, чтобы этого помешанного рядом не оказалось. Убьёт ненароком и не заметит.
— Да уж. И чем директор только думает, держа его в школе? Хорошо хоть, сегодня его нету…
— Кого нету? — Нервная система Хибари была в шаге от огромного взрыва, и глава ДК, плюнув на желание узнать всё в деталях, вышел из укрытия. Самоубийцами оказались двое первогодок, которые, узнав в Хибари грозу школы, побелели словно мел. Их руки и губы жалобно затряслись, и было от чего — они нарушили сразу четыре (!) школьных правила: раскурили сигареты, во время урока ушли на крышу, решили написать контрольную нечестным путём и, самое страшное, рискнули обсуждать Хибари Кёю — если коротко, им грозила страшная смерть. Ну или несколько переломов со смещением и долгий отдых в больнице. Может ещё и отчисление — жуликов тут не любили.
Трясясь о страха, первогодки решили действовать по проверенному и наилучшему плану: бежать. Заорав во всю глотку и тем самым несколько дезориентировав Хибари, мальчишки припустили наутёк. К их несчастью, невидимые оковы спали с тела главы ДК почти сразу, и юноша, рыкнув не хуже ягуара, бросился в погоню. Юные нарушители спустились с лестницы, прыгая через три ступени, и пулей понеслись по коридору (жить-то хочется). На их счастье или несчастье, шёл урок и учеников не было, что давало волю для разгона. Вот только точно такое же преимущество было и у разъярённого Хибари.
Несколько минут бега по коридорам школы и душераздирающего воя прекратились, когда мальчишки закрылись в туалете. Почему-то женском. Возможно они посчитали, что гордый глава ДК не захочет лезть в такое место, но, чем бы они не ориентировались, факт в том, что они сильно ошиблись. В состоянии довольно нервном и жаждущем справедливости, Кёя без труда снёс дверь с петель и, невзирая на оглушающий визг засевших в туалете парней, уверенно переступил порог.
— До совершеннолетия вы не доживёте.
***
Директор позвал к себе спустя полтора часа после отъезда неотложки, и, идя к нужному кабинету, Кёя догадывался, о чём будет речь. Один из наказанных им травоядных оказался сыном местной шишки. Хибари на статус его папочки было откровенно пофиг, чего нельзя было сказать о Минакото Тоуре. Судя по тому, что директор сам позвонил в кабинет ДК, он был довольно рассержен. Хибари постучал три раза для приличия и открыл дверь.
— Вызывали?
— Проходи. — Минакото просверлил главу ДК суровым взглядом, на который юноша никак не среагировал. Даже глаза не опустил в знак признания вины. Сесть Хибари не предложили, поэтому Кёя подошёл к столу директора и остался стоять, ожидая, когда мужчина начнёт свою речь. Тот не заставил себя ждать: — Тебе не кажется, что твои методы поддержания порядка в школе носят несколько радикальный характер?
— Неа, не кажется, — юноша понимал, что вопрос чисто риторический и надо бы молчать и слушать, но не удержался. Директор на его реплику метнул глазами молнии и крепче сжал ручку.
— А вот я иного мнения! На дворе двадцать первый век и ты в школе, а не в Древней Спарте, где шаг вправо, шаг влево — сброс со скалы! У нас адекватные и примерные ученики, ломать им рёбра или наносить другие увечья ради какой-то дисциплины — сверх дурости!
Глаз Кёи дёрнулся, и парень сжал зубы, грозясь сломать их. Значит, теперь директор так заговорил? Но ведь это именно он семь лет назад выделил Кёю из толпы обычных травоядных и назначил на пост главы Комитета Дисциплины — тогда ещё слабенького и не имеющего авторитета. Он сам разрешил использовать любые методы воздействия на учащихся, которые были не просто наглыми, а сверх наглыми! За время его правления ДК школа расцвела: успеваемость поднялась, улучшились результаты спортивных межшкольных состязаний, в среднюю Намимори хлынул поток девушек, которые раньше не особо хотели тут учиться, а самое главное — прекратились беспорядки. Их школа была признана лучшей в их районе, и всё это произошло только стараниями Хибари. Однако директор сей факт, видимо, успешно забыл.
— В каком месте они адекватные и примерные? — Перебил Тоуру Хибари, складывая руки на груди: — упорно пытаются курить, проносят в школу опасные предметы, порой вытворяют странные вещи, которые кроме как сдвигом по всем фазам не объяснишь, орут, словно их режут…
— ЭКСТРИ-И-ИМ! — Вопль хранителя солнца Вонголы прозвучал как подтверждение слов Хибари, на что директор издал нервный смешок, а Кёя ограничился тихим «Сасагава» сквозь зубы.
— Я могу ещё долго перечислять, но, по-вашему, это нормально? — Хибари приподнял бровь в вопросе, понимая, что загнал директора в угол. Минакото устало выдохнул и, сняв очки, протёр стёкла. Спорить с главой ДК было делом тяжёлым и выматывающим, но сдаваться мужчина не собирался. Не после всех тех угроз от местных властей, которые вылились ему на голову за проделки одного члена ДК.
— И всё равно, я не одобряю доведение учащихся до больничной койки. Ты избил сына мэра нашего города, что ты себе позволяешь?
— Я бы сделал это, будь он даже сыном самого императора: то, что он говорил и делал непростительно. И Вы упомянули только его, значит, по отношению к этому травоядному я должен был смиловаться, раз уж его папочка большая шишка, и наказать только второго? Я так не могу.