***
— Давай резче!
— Да я и так уже!
Кёя фыркнул на замечание предка, отскочил на несколько шагов, и, отдышавшись, вновь набросился на мужчину, пытаясь «заломать» ему руку. Это оказалось достаточно интересно, но то что ему никак не удавалось всё сделать правильно самую малость злило. Всё-таки он привык именно ударами заставлять противников сдаться или же отступить. Выкручивание суставов и другие болевые приёмы не входили в его арсенал навыков. Ведь даже на тренировках с Дино они отрабатывали исключительно нападение, но никак не защиту. Ну, несколько раз надоедливый итальянец заставил его поуворачиваться от атак, но на этом всё.
Алауди же заявил, что оружие не всегда будет доступно, а значит надо уметь защищать себя голыми руками. И как бы тяжело на деле не оказалось, это был определённо полезный опыт — Хибари не собирался себе врать.
Спарринг начался, когда жара как таковая спала, и можно было заняться физической активностью не опасаясь, что пот в три ручья польётся уже через минуту. И хотя начался поединок как обычно — с соответствующих позиций и попыток «прочесть» противника, очень скоро он перерос в самый настоящий урок по самообороне.
Во-первых, детектив раскритиковал его привычку при любой ситуации рваться в наступление и заявил, что «так поступают только дураки». Кёя на столь прямое оскорбление своего интеллекта злобно нахмурился и обиженно запыхтел, но нашёл в себе силы смолчать. Несмотря на неприятную критику, ему указали на очевидную ошибку и, как бы ни хотелось пропустить мимо ушей, стоило прислушаться. Во-вторых, узнав, что в ведении боя Хибари — самоучка, мужчина долго недоумевал, как можно было изучать нападение, так и не освоив защиту. Хотя бы базовый уровень! Ну и в-третьих, надежды юноши на нормальный спарринг разбились о железобетонное заявление Алауди, что, пока он не научится нормально уворачиваться и блокировать чужие атаки лишь своими руками, сражаться он с ним не будет.
Поразмыслив над словами предка и поняв, что над ним ни в коем случае не потешаются, Кёя обуздал желание в своей манере развернуться и уйти и смиренно (о, сколько усилий на это потребовалось) попросил научить его. Алауди, по всей видимости, именно этого от него и ждал, потому как согласился не раздумывая.
Поэтому теперь он стоял на ровном поле среди мягкой зелёной травы и одуванчиков напротив ухмыляющегося предка и уже который раз пытался выкрутить ему руку. Раза два получилось, но вот остальные — не очень. Вытерев напульсником пот со лба и щёк, Кёя снова глотнул воздух ртом, уже не морщась от пронзившей горло прохлады. Несмотря на возникшие трудности и небольшое раздражение, ему было весело. Даже тренировки с Каваллоне не давали ему таких эмоций. Это было странно.
Пригладив волосы, убрав лезшую в глаза чёлку, Хибари снова бросился на предка, и снова был поставлен на колени, так как ему вновь не хватило скорости. Или реакции — понимать что есть что юноша перестал уже на десятом кругу, так как в мозгу билось лишь одно желание: победить. Отстранившись, он растёр уже изрядно болевшую руку, встряхнул ей и шумно выдохнул.
Не в его привычках было сдаваться.
Ветер усилился, остужая разгоряченное тело и вызывая на коже мурашки. Серые глаза внимательно изучали позу и выражение лица противника, старались не упустить ни одной детали. Он прекрасно помнил, что мужчина отвёл ему времени ровно до шести вечера, и назначенный час близился с невероятной скоростью. Теперь сделать наконец всё правильно было делом чести. Кёя подобрался, постарался унять бешено бьющееся сердце и на мгновение закрыл глаза. Нужно было сосредоточиться. Противник был не лыком шит, и стоило учесть даже малейшую мелочь, если он не хотел снова оказаться прижатым к траве, корчась от боли в плече.
Алауди на секунду отвлёкся на «резанувший» по глазам солнечный луч, и Кёя выбрал этот момент для нападения. Специально сменив направление прямо перед захватом, юноше удалось выиграть себе несколько секунд чтобы ухватить мужчину на руку.
«Чуть выше запястья, от себя и вниз!» — Кёя сжал зубы, быстро прокручивая в голове наставления Клайда, стараясь сделать всё правильно.
Мужчина сверкнул глазами, тотчас опустился на колено и легонько ударил ладонью по траве. Он сдался. Сдался! Хибари облизнул пересохшие губы, всё еще не совсем соображающий, что случилось, разжал пальцы. Он победил? Ему удалось? В подтверждение его мыслей Алауди выпрямился и довольно кивнул, слегка поглаживая ноющее плечо: несмотря на своё призрачное естество во время материализации он был способен чувствовать боль.
— Наконец-то ты успокоился и сделал как надо. Молодец.
Кёя сумел сохранить на лице безразличие, но подозревал, что предательский румянец всё же выступил на щеках. Всё-таки его редко когда вот так хвалили, а это было безмерно приятно! Но своего он добился, и теперь можно было уговорить предка на спарринг — время до шести ещё оставалось. Но Клайд оказался другого мнения:
— Ты и так сильно вымотался, лучше иди в дом и отдохни. Тебе ведь ещё вещи собирать. Уверен, я много энергии забрал.
— Рейс только в три ночи, так что времени навалом. И я нормально себя чувствую.
— Но в аэропорту нужно быть хотя бы за полтора часа, тебе же сказали. Так что лучше собери вещи, чтобы потом не бегать, и отдохни. Поешь что-нибудь. А сразиться можем и в Японии — тебе всего лишь нужно направить энергию в кольцо. — Уперев руку в бок, Первый хранитель смерил наследника немного усталым взглядом и растворился в воздухе. Кёя почувствовал, как у него едва не подкосились ноги: пока предок был в материальной форме он ничего не чувствовал, но стоило тому уйти, как вся забранная энергия дала о себе знать и тело запричитало об отдыхе. Видимо, за эти четыре недели Алауди успел выучить его от и до. Это немного злило, но в то же время вызывало непонятное чувство спокойствия.
Прикинув, что подремать он, вероятно, сможет и на борту, Кёя решил последовать совету взрослого и начать собирать вещи. Первыми в чемодан отправились ноутбук и одежда, а уже сверху легли сувениры, коих набралось немало. И как он раньше не замечал за собой тяги к различным бесполезным побрякушкам? Когда со сборами было покончено на телефоне зажглась красная лампочка, извещающая о критическом уровне батареи. Скрипнув зубами, юноша полез в чемодан за зарядным.
— И как, вернёшься?
— Ну, не сейчас точно. Пусть помучаются, раз раньше считали меня извергом. А я пока от их вечных воплей отдохну. Покажи мне Париж, хочу посмотреть все местные достопримечательности.
Воспоминания всплыли в голове, заставив юношу улыбнуться. Этот разговор с Алауди состоялся после того как он связался с Кусакабе по скайпу, и друг, расписав все ужасы средней Нами, скромно отметил, что директор поумерил свой пыл, понял собственную неправоту и готов принять Хибари Кёю обратно на пост Главы ДК. Кёя тогда злорадно заулыбался и попросил Тетсую передать «этой инфузории», что на данный момент он возвращаться не собирается, но, так и быть, подумает над его предложением. Кусакабе рассмеялся, поняв его желание отомстить, и, пожелав счастливого отдыха, отключился. А примерно через пять дней после разговора с Тетсу ему в Mixi начали приходить письма от школьников. В разном порядке, разними словами, но все об одном: с просьбами вернуться на свой пост и избавить учебное заведение от гопников и хулиганов, терроризирующих всех вокруг.
Вот тут Хибари полностью расслабился. Раз даже сами ученики начали просить его, то дела в школе и правда обстояли хуже некуда. Но ему это было только на руку: заметней станут перемены после его возвращения. Мысленно посочувствовав не могущим постоять за себя травоядным, Хибари ответил всем примерно то же, что просил передать директору и больше не заходил в соцсеть.