Стрелки наручных часов незаметно приблизились к десяти утра, и Кёя, закончив сборы, поспешил проверить дом на закрытие окон, выключенных электроприборов, газа и воды. Он рассчитывал вернуться в Японию, в Намимори, и не желал по приезду увидеть пепелище или бассейн вместо дома. У ворот просигналило такси, и Хибари, обув кеды, вернув Ролла в коробочку Вонголы и взяв чемодан за ручку, вышел во двор. Хиберд сел хозяину на голову и, чирикая, наблюдал, как тот закрывал входную дверь.
Ключ упёрся, извещая, что замок надёжно заперт; юноша, открыл калитку и подошёл к машине. Водитель добродушно предложил помощь в погрузке чемодана в багажник и Кёя не стал возражать. Заняв место рядом с водителем, Хибари устремил взор на родительский дом и подумал, что внутри начинается лёгкое волнение: это будет его первая поездка за границу. Не то чтобы он рвался исследовать далёкие дали, но разумное любопытство было.
Таксист захлопнул багажник и вернулся в автомобиль, включая зажигание. Машина тронулась в направлении международного аэропорта «Нарита», где юного хранителя облака Вонголы должен был встретить Реборн, чтобы передать билеты и провести через пассажирский контроль: до совершеннолетия Хибари оставалось ещё три года и три дня*.
***
Случайно подслушанный разговор Кусакабе Тетсуи с директором вызвал у Савады ступор. Хибари покинул свой пост главы ДК и взял академический отпуск?! Тсунаёши пришлось раз десять хлопать в ладони и прислушиваться к доносившимся со двора звукам, чтобы убедиться в правильности своего слуха. Однако ничья речь не искажалась, и пришлось поверить, что со здоровьем всё хорошо. Но как такое было возможно, чтобы Хибари Кёя – тот самый Ака¹ Хибари, который любил школу до слепого обожания и жестоко расправлялся с нарушителями малейших правил – вдруг решил уйти в отставку и, более того, взять перерыв во время триместра?
Хранитель облака Вонголы был старше своего Босса на два года, и в следующем году должен был навсегда покинуть стены школы и пойти учиться в колледж или университет. Ему даже экзамены можно было не сдавать: отличник учёбы и президент школьного комитета дисциплины – таких брали, что называется, нарасхват любые ВУЗы страны. Но это при условии, что у старшеклассника не было пропусков учебного курса и его не снимали с должности. Тсуна схватился за щёки и отчаянно замотал головой: похоже, его хранитель сам принял решение о своей отставке, а значит, последнее условие ещё можно было оспорить, но вот его запрос об отпуске… Этого Савада понять не мог.
Хоть от Хибари Кёи будущий Дечимо и просто Тсуна редко получал что-то кроме синяков и обидных фраз, этот высокомерный выскочка, помешанный на дисциплине и драках стал по-своему дорог Саваде. Один из шести хранителей Вонголы, один из его верных союзников и друзей, на которых можно положиться – пусть глава ДК и заявлял о сугубо личных (порой до смеху глупых) причинах помощи «стаду травоядных», он никогда не предавал. В памяти Тсунаёши ещё свежи были воспоминания битв с Гаммой и Геншики, когда Хибари заявился на помощь в самый последний момент, придумав найнелепейшие отговорки типа нарушения тишины в Намимори и слишком густых бровей, запрещённых ДК. А ещё он помогал унести раненых Гокудеру с Такеши с поля боя.
«Что же произошло с Хибари-саном? – Растерянный и несколько напуганный известием, Савада дошёл до двери своего класса и, не замечая радостных восклицаний Гокудеры, прошёл на своё место. Хаято, почуяв неладное, тотчас оказался рядом. – Он бы никогда не бросил комитет и школу без очень веской на то причины».
– Джудайме, всё в порядке? Выглядите обеспокоенным.
– Даже не знаю… Я шёл на урок, когда услышал голоса Кусакабе-сана и директора, было похоже, что они о чём-то спорили. Я случайно подслушал, кажется, Хибари-сан подал в отставку и взял академический отпуск. – Несмотря на то, что рассказывал Тсуна с заметным волнением, лицо Хаято просияло: если всё действительно так, ему больше не придётся выслушивать лекции этого маньяка. Поняв, что его радости Босс не разделял, Гокудера призадумался. Ему хотелось поднять настроение Савады – их хранитель облака совершенно не стоил потраченных нервов Дечимо.
– Да ладно Вам, Джудайме, он просто помешанный псих, без него будет только лучше! Вспомните, сколько синяков этот урод Вам оставлял за опоздания. Он ведь останется хранителем: отменить церемонии наследования и признания невозможно, просто нам будет меньше головной боли. В буквальном смысле.
Почему-то вдохновляющая речь Гокудеры не произвела должного эффекта. Вообще было похоже, что Савада успешно пропустил слова своей Правой руки мимо ушей, полностью погрузившись в собственные мысли. Зато остальные учащиеся его класса явно не были столь глухи к возгласам итальянца. По партам пробежался шепоток, а потом двери в класс распахнулись и на пороге возник донельзя удивлённый Ямамото.
Такеши не улыбался во все тридцать два, как делал это обычно, и лицо его не выражало беззаботности. Вместо этого он выглядел каким-то сосредоточенным и задумчивым. Юноша подошёл к друзьям и открыл рот, чтобы что-то сказать, когда в их класс ураганом влетел Рёхей.
– Это экстремально неожиданно! Вы слышали, что Хибари ушёл из Комитета?! –Громогласный вопль Сасагавы вернул Тсунаёши на грешную землю, заставив подскочить на месте от неожиданности. К мощи голосовых связок старшего брата Киоко-чан будущий Дечимо давно привык, но в этот раз слишком уж погрузился в свои беспокойства. Причина такого поступка одного из хранителей не давала покоя. А ведь ещё вчера, после уезда неотложки из школьного двора интуиция завопила на все лады, призывая проверить состояние этого члена Семьи. Естественно, сама мысль, что с Хибари Кёей может что-то случиться казалось смешной и в высшей степени нелепой, поэтому Тсуна недовольно заглушил чувство тревоги и решил предаться учёбе. Как выяснилось, очень зря.
Гокудера, завидев нервную реакцию Босса на появление хранителя солнца, гневно шикнул на последнего и приложил палец к губам, намекая, что следует вести себя тише. Боксёр жестам друга никак не внял и продолжил вопить что-то про упавший метеорит и расположение планет в космосе. Сжалившись над нервными клетками одноклассника, Такеши решил пролить свет на ситуацию с Кёей.
– Мне показалось странным, что его не было на посту у ворот школы, и я подумал, что он простудился. Поэтому, встретив вышедшего из учительской Тетсую-сана, решил поинтересоваться самочувствием Хибари и его возвращением. Оказывается, вчера у главы ДК была стычка с директором и тот, видимо, как-то вывел Хибари из себя, поскольку тот заявился в комитет злым и сломал стол. А потом швырнул на пол повязку ДК и ушёл. Вот.
Слова Ямамото обескуражили всех в классе. Чтобы из-за какой-то словесной перепалки глава ДК решил покинуть свой пост и уйти из школы? Бред какой-то!
– Я слышал, он сильно покалечил сына мера нашего района. Может поэтому они ругались с Минакото-сенсеем? – Вновь подал голос Сасагава, задумчиво ткнув себя пальцем в область лба.
– Тогда у директора вполне могло кончиться терпение и он мог снять Хибари с поста. В этом случае, можно не ждать его возвращения: его гордость не позволит ему вернуться, – Гокудера сложил руки на груди и с видом знатока покивал самому себе.
Класс опутала тишина, и никто не решался сказать ни слова – все напряжённо переваривали информацию. Уверенности в реальности произошедшего не было: вдруг ребята что-то не так поняли, но отсутствие Хибари возле ворот и на школьных коридорах указывало на возможность произошедшего. «Добил» всех голос директора Минакото, решившего воспользоваться громкоговорителем. Откашлявшись и пробормотав какую-то несуразицу, мужчина наконец выдал то, ради чего, собственно, и взял в руки микрофон: