— Да что я вам, курица, что ли? — петушился Петя.
Но идти в темноте он не мог, то и дело спотыкался, налетал то на Егора, то на Черныша, путался под ногами у Марты.
— Рядовой Петух! — скомандовал Козел. — Кругом марш!
Ничего не поделаешь, пришлось Пете возвращаться. Но он побежал не к своей калитке, а к дому Кольки Самойленкова. Поручили Егору провожать его до курятника. Кот в темноте видел лучше всех.
Улицу до переулка прошли без новых приключений. А в переулке, хотя днем здесь часто ходили Козел, корова да и Люкс в молодые годы, отряд остановился. В темноте переулок казался совершенно незнакомым. Черныш рычал на кусты, Егор ко всему принюхивался, он ведь тоже впервые зашел так далеко от бабушкиного дома.
— Здесь, братцы, две дороги, — задумчиво сказал Козел. — Одна — ничего, сухая, правда, с ухабами, а на второй и ноги поломать можно. Надо бы идти, конечно, по хорошей. А вот какая из них хорошая, какая плохая, хоть хворостиной меня лупи — не вспомню.
— Днем-то тут все видно, — сказала корова. — Да я, признаться, когда здесь иду, больше на травку смотрю, а не на дорогу…
— Пошли по левой, — решил командир Козел.
Прошли немного по левой дороге, слышат, кто-то топает навстречу. Что за прохожий! Остановились, а это свинья. Идет, похрюкивает.
— Послушай, тетка, скажи-ка ты нам, куда ведет эта дорога! — спросил Козел.
— А в лужу! — радостно ответила свинья. — Идите, идите, я только что оттуда — место свободное.
— Нам это не подходит, — обиделся Козел.
А Люкс спросил, не видела ли свинья, когда купалась в луже, маленькую девочку.
— Чудак, — хрюкнула свинья. — Я когда в грязи лежу, ничего не замечаю. Вот заберись, поваляйся, увидишь, как это приятно.
Но в лужу друзья забираться не стали, а перешли на правую дорогу. По ней добрались до конца переулка. Впереди, над кочками, висел белесый туман. Через кочки на луг вела тропинка. Но где она, попробуй разберись в темноте. Прошлись немного вдоль кочек.
— Кажется, тут, — остановился Люкс.
— Как? — спросила из кочек лягушка.
— Да мы тут тропинку ищем, — ответила ей корова.
— Как? — спросила опять лягушка.
— Тропинку, говорю. Ты не знаешь, где тропинка? Нам нужно на Луковую поляну перейти. Девочку мы ищем.
Лягушка внимательно выслушала корову, еще раз спросила: “Как?” и бултыхнулась в воду.
— Пойдем напрямик, — решил Козел. — А то мы эту тропинку всю ночь проищем.
Пошли друзья напрямик, кто как мог. Егор скакал с кочки на кочку. Корова и Козел повыше других, они кочки перешагивали. Черныш и Марта пробирались за Люксом между кочек.
Сначала кочки стояли на сухом месте, потом под ногами захлюпала вода, зачавкала тина. На луг выбрались мокрые и грязные.
— Давайте покричим, — предложил Козел. — Только разом: раз, два, три!
Корова замычала, Козел с Мартой замекали, щенок затявкал, а кот Егор замяукал. А когда еще хрипло залаял Люкс, шум поднялся такой, что если бы Галя им отвечала, все равно никто ничего бы не услышал. Первая догадалась об этом корова.
— Вы меня, конечно, извините, но так у нас ничего не получится, — сказала она. — Давайте сначала покричим, а потом помолчим и послушаем.
Опять Козел скомандовал “раз, два, три!”, опять друзья замычали, замекали, залаяли, затявкали и замяукали, а потом разом все смолкли. И только наступила тишина, как на кочку вскочила лягушка и вежливо спросила:
— Как?
— А вот так! — рассердился Егор и прыгнул на нее.
Лягушка со страху свалилась в воду. Не удержался и кот и тоже искупался. Мокрый и сердитый, выбрался он на луг. Там долго отряхивался и отфыркивался.
Накричавшись, отряд пошел дальше.
На Луковой поляне никого не было. Даже кузнечики спали.
Усталые, измазанные и мокрые вернулись друзья домой, а Егор, к тому же, потерял свой бантик. Вся улица уже спала, и в доме деда и бабки тоже не горел свет.
До самого рассвета тревожно ворочался под крыльцом Люкс и гадал — куда же пропала девочка. Егор из сада запрыгнул в открытое окно, прошелся по дому, послушал, как похрапывает дед, как спокойно и тихо спит бабушка. Все были дома, только Галина постель стояла пустой.
Егор вернулся к Люксу и рассказал ему об этом. “Не доглядел, не устерег, — упрекал себя пес. — А был бы помоложе, разве бы отпустил я ее од ну за поселок…”
А утром, когда только-только поднялось за Луковой поляной солнце прибежала знакомая корова как теленок, взбрыкнула ногами и радостно замычала:
— Люкс, Егор, Петя, воробей! Извините, что я вас так рано бужу, но Галя-то у нас. Стоит на крылечке и потягивается!
Вскочил Петя на поленницу, высунулся, зевая со сна, воробей из скворечника, забрался Егор на крышу — смотрят, а Галя и правда с Петровной на крылечке умывается из тазика.
Оказывается, она никуда не терялась, а просто ходила к Петровне ночевать.
Пеструшкины цыплята
Пеструшка высиживала цыплят. Она устала, но не оставляла гнезда.
— Нет еще? — спросила как-то Хохлатка, заскочив в курятник.
— Нет, — вздохнула Пеструшка.
— Ну и брось ты их! Пойдем погуляем. Ничего с ними не сделается.
— Что-ты, что-ты, что-ты! — закудахтала Пеструшка. — Да как же их бросить! Они вот-вот выведутся.
— А Галька? — воскликнула Хохлатка.
— Что Галька?
— Галька-то положила яички за трубу, а сама бегает. Даже дома не ночует, вчерась у Петровны ночевала. А птенцы ее сами по себе выводятся! За трубой, как в инкубаторе!
— И вывелись?
— Пока нет, но скоро выведутся. А тебе надо прогуляться. Ты на себя не похожа — исхудала вся.
— Да нет уж, буду я сидеть до конца, а ты иди гуляй.
И только сказала это Пеструшка, как почувствовала, будто одно яичко под ней шевельнулось. Она замерла, прислушиваясь. Слушает и не поймет, то ли это сердце у нее бьется, то ли кто-то в яичке по скорлупе постукивает. И тут — крак! — треснула скорлупа. И тут — пи-пи! — вывалился из нее цыпленок!
Хохлатка выскочила и закудахтала на весь двор:
— Ах, ах! Куд-кудах! Ко-ко-ко!
— Что такое? — подскочил к ней петух Петя.
А Хохлатка все свое:
— Ах-ах! Куд-кудах!
К Хохлатке Белушка подбежала и тоже давай кудахтать. Вот глупые куры!
Заскочил тогда Петя в курятник, слышит, цыпленок пикает. Вылетел Петя во двор и закукарекал во все горло.
А щенок, который до этого только тявкал, вдруг гавкнул: “Гав-гав!” Гавкнул и себе не поверил. Попробовал еще раз — получается. Тогда он залился веселым тоненьким лаем. Обрадовался Люкс и тоже залаял. Это ведь событие — Черныш научился лаять!
На этот шум выбежала из дома бабушка. Слушает и ничего понять не может.
— Ах, чтоб вас дождиком замочило! — рассердилась бабушка.
А потом догадалась, что неспроста шум-переполох. Заглянула бабушка в курятник, а там желтенький цыпленок. Крикнула бабушка Гале, чтобы принесла она сито. Посадила в сито цыпленка и понесла его через двор в избу.
Когда петух Петя накукарекался, курицы накудахтались, а первый цыпленок обсох в сите и стал пушистым и красивым, Галя побежала в летнюю кухню посмотреть, не вывелся ли ее собственный цыпленок. Она осторожно достала из-за трубы Андрюшкину счастливую рыбацкую кепку и стала слушать, не проклевывается ли цыпленок. За этим занятием ее и застал Андрей.
— Отдавай мою кепку! — закричал он. — Я ее ищу, ищу, а она в нее яички складывает!
Напрасно Галя объясняла, что она не складывает в кепку яички, а выводит в ней цыплят, Андрей кепку отобрал.
— Нашла тоже инкубатор, — сказал он, — Вот пойдешь в школу, там узнаешь, что в кепке цыплята не выводятся.